|
Сонечка Ладова |4 Суходрочка |
||||
|
Дальний тупичок в коридоре каждого из этажей представлял из себя предмет особой гордости коменданта рабочего общежития Ковтюха Андрея Васильевича. Именуемый во всех официальных документах «санитарным узлом совместного назначения» и в неофициальных изречениях «сортиром», самим комендантом он звался не иначе как «комнаты гигиенической культуры и пользования». И если комнаты проживания заводского населения заботили Андрея Васильевича поскольку постольку, и были фактически отданы в «самоорганизацию» самому этому населению, то «комнаты гигиенической культуры» находились под его личным неусыпным контролем и уже на втором году его комендантствования были оборудованы столь сносными душевыми, что проживающие в общежитии рабочие стихийно перестали пользоваться заводским общественным душем. А третий год власти над общежитием Андрея Васильевича ознаменовался проведением по всем этажам над утилитарными тупичками дополнительной принудительной вентиляции, геранью в горшочках на подоконниках «санузлов» и товарищеским судом, по настоянию коменданта, над слесарем-первоточником Григорием Глыбой, который в нетрезвом виде звонко выматерился над фарфоровым умывальником в присутствии двух ударниц труда, разглядывая что-то сложное в отражении настенного зеркала, и в грязной обуви закурил… Заводское начальство было в серьёзных отношениях с комендантом, ветераном труда и бывшим пенсионером «товарищем Ковтюхом», поскольку фасад и внутренне-стенное строение коридоров общежития обновлялись им реже, чем отхожие по обще-верхновному мнению места; а культурные программы, за которые был в ответственности комендант, сводились лишь к двум музыкальным миниатюрам в течении дня – трелям радиобудильника по утрам и дежурного звонка отбоя в 23.00 по расписанию. К тому же для организации душевых комендантом самоуправно был введён режим нераздельного на полы использования интим-помещений, потому как из бывшего женского туалета, собственно, и получился уголок стоявших теперь в два ряда кабинок душа. И когда инструктор по ведению общественной и культурной работы товарищ Палицев, прибывший на контроль состояния общежития, громко пёрнул, пребывая за тонкими полированными стенами своего интим-изолятора, а потом, открыв дверь, обнаружил перед собой мелькнувшую улыбкой комсомолку Зарянину, то вышел просто конфуз… чуть не стоивший коменданту его рабочего места и служебного положения. И если бы не крайне активная поддержка рабочей общественности общежития, вставшей на его защиту, то пришлось бы Андрею Васильевичу во второй раз отправляться на пенсию домой, где ждал по вечерам и утрам его внештатный почитатель и неумеренный притеснитель трёхлетний внук Егор. *** …В душе её Валька и научила дрочить. За день до того они обе с Сонечкой взяли по два отгула после беспрерывной декады штурмовщины на заводе. Объявленную ударной десятидневку пришлось работать в полторы-две смены, и окончание потогонной линейки соцсоревнования вынесло их отчасти счастливыми и крайне измотанными в предстоящие выходные. Первый день они исключительно спали и ели. На второй Вальку забередило внутри, и, проснувшись часам к десяти, ещё потягиваясь в постели, она тут же произнесла своё обычное «Мужика б!», которое у неё в хорошем настроении заменяло «доброе утро». Соня открыла глаза и увидела, что Валька сидит, раскорячившись, на своей кровати, замотанная в одеяло и странным образом подрагивает правым предплечьем, будто рука её всё ещё держит станину шлифовального станка, от которого Вальку не оторвать было десять суток подряд. Глаза подруги не менее странным образом были чуть подведены и созерцали что-то на стене над Сониной кроватью. Но над Сониной кроватью ничего кроме календарь-плаката известного артиста Алена Делона не было, и Соня всерьёз озаботилась душевным благополучием передовой шлифовальщицы: - Вальк… Ты чего?.. Столь же успешно можно было обратиться к стоявшему рядом стулу с разбросанным Валькиным халатом. Валька не отреагировала никак, а дрожь под укутывающим её одеялом усилилась и передалась от правого плеча левому. Губы приоткрылись, и стало слышно с трудом удерживаемое дыхание, а глаза окончательно остекленели. Ничего не понимающая Соня испуганно села на постели, протирая кулачком заспанные за сутки глаза. - Вальк… - О-ооох-ххх!!! – вырвалось из разверстых Валькиных уст, и лицо её перекосило от невероятного напряжения. – Ибуцца-в-дуцца!!! А-ааа!.. Застенавшая, как полоумная, Валька задёргалась под одеялом всем телом, заходила задницей ходуном, дико засмеялась и повалилась, захлёбываясь от смеха, на кровать, стискивая изо всех сил зажатые между ног руки. Минут пять Соня совершенно не могла понять, что это, и со всей растерянностью наблюдала бьющееся в медленно утихающих конвульсиях скрученное в комок Валькино тело. Постепенно приступы внезапного хохота стали стихать и прерываться; и только тогда у Сони возникло смутное подозрение, что с подругой всё не так уж и плохо, как совсем уж было ей показалось… - Выдрючилась, бля! – сообщила вернувшаяся к нормальному человеческому состоянию Валька, со звонким хрустом расправляясь вся на постели и отбрасывая одеяло. – Уфх, аж проссалась! На ночнушке её действительно темнело большое влажное пятно, и Соня испуганно заморгала глазами, переводя исполненный ужаса взгляд с покрытого столь очевидным детским позором белья на смеющееся лицо Вальки. - Соньк, пойдём купаться, а? – Валька о своём позоре, похоже, не очень заботилась; она потянула ночнушку через голову, высвобождая свои задорные формы, и подхватила со стула халат. – А то у меня мандень уже, видишь, чешется! - Валь, а чего ты её так… чесала? – Соня уже стояла рядом с ней на пороге, держа умывальное полотенце в руках и всё пребывая в глубоком внутреннем недоумении. - Сама не пойму… - Валька обретающаяся всё ещё в каком-то загадочном настроении и в полной прострации ещё один раз потянулась, зевая, и обернулась на календарь с Аленом Делоном. – Француз этот чё-та зазнобил с утра… Как представилось это его «обхождение» - взмокла вся!.. В душевой по случаю середины рабочего дня никого не было, в предваряющем её туалете сверкало солнце на умывальниках, прогуливался свежий весенний воздух из открытой форточки, и Валькой овладело игривое настроение. - Надо посрать перед баней! – заявила она, ущипнув Сонечку за попу, и кинула своё простыню-полотенце на крючок общей вешалки. – Соньк, ты мыло взяла? Последние слова Сонечка услышала уже из-за перегородки кабинки, пуская струйку в белый фаянс. - Да, и пасту… - Ага! – из соседней кабинки донеслось одобрительное кряхтение, вслед за чем Валька головокружительно пёрднула. - Валь! – Соня, сидя на унитазе, возмущённо дёрнула плечиками. - Чего? – за перегородкой послышался задорный смех. – Можешь так? - Дура!.. – Сонечка обиженно потянулась за бумажкой и промакнула губки забрызганной в процессе пизды. - Соньк, а у тебя хахаль дома, в деревне, был? – спросила Валька, когда они уже раздевались вдвоём в тесной кабинке душа. - Был… - Соня тянула трусики из-под халата, скорчившись в три погибели. – Валька, чего ты впёрлась со мной? Свободно же всё! - Это кто ещё впёрся! – по своему обычаю нахально парировала на лету Валька, завладевая местом под рассеивателем. – А кто мне спинку потрёт? Ебал тебя? - Нет! – Сонечка справилась с остатками одежды и выпрямилась с оттенком лёгкого смущения и возмущения на лице. - Ну ладно-ладно, шучу! – загоготала Валька, открывая тёплую воду. – Знаю, что не початая. Жмись плотней, побарахтаемся! Она притянула Соню за руку к себе, и струи воды окутали их с головой. - Выдрачивались, небось, по сеновалам… За пизду брать давала себя? – Валька сама ловко подхватила Соню под кучерявый лобок, просунув средний палец далеко между тёплых скользких губ. - Нет, ты что… - Соня дёрнулась от неё, но выяснилось, что Валька крепко держит её за поясницу. – Мы целовались только… - Ага, ночь напролёт! Не соскучились? – вовсе не поверила ей Валька. – Скажи ещё, что за хуй его ни разу не трогала! Сонь… по правде… он классно тебя отдрачивал? - Нет, ты что… - заладила Соня, тщетно пытаясь отстраниться и чувствуя, что средний палец подружки забирается ей в лоно. - Классно-классно! Ну, Сонь… ты чего… - Валька вдруг прижала Соню всем телом к нагретой тёплыми струями кафельной поверхности стены. – Нравилось ведь с милым, а? По утрам ещё по разу-другому натирала пизду себе на него? - Нет, ты что, Вальк… я – нет! – Соня сделала отчаянную попытку вырваться из жарких объятий подруги. - Стой! – Вальку вдруг осенило и она даже руки опустила и отшатнулась от Сони. – Ты что это – серьёзно? - Чего? Пусти! – Сонечка капризно надула губки и смело отодвинула Вальку из-под льющихся струй воды. - Ты что – никогда не дрочила себе?!! – до Вальки только начала доходить вся веселуха сегодняшнего утра. Соня лишь смеряла её коротким рассерженно-дутым взглядом, протягиваясь всем высвобожденным телом под чуть щекочущим водопадом. Весь вид её красноречиво свидетельствлвал о том, что она не только не делала никогда ничего подобного, но и не допускала самой мысли об этом! - Вот дура… - Валька даже захлебнулась в искренности восторга. – Это же здорово!.. Никогда не чесала пизду? - Валька, хватит! – Сонечка сердито фыркнула и попыталась отвернуться от неё совсем. - Погоди, Сонь… - Валька ухватила её за ладошку, вернула к себе лицом и вновь навалилась, прижимая к мокрому кафелю. – Это же так здорово… ты что!.. Ладонь её вновь с усилием втиснулась к Сонечке между ног и сильно стиснула небольшую пизду. Палец сразу провалился внутрь и упёрся в девственную плеву. - Валька… Вальк… Пусти… Вальк, ты чего… Ну, Вальк… - Соня чуть задыхалась от этих непереносимых игрушек разошедшейся подруги; попа её билась и виляла по скользкой стене, пытаясь сняться с Валькиной ладони, а Валька всё жарче елозила собой по её прижатому телу. - Ну чего ты… чего… дай тебе подрочу… - Валька тоже дышала всё быстрей и вдруг накрыла всем своим ртом тонкие губки Сонечки. Сонечка испуганно распахнула глаза, чувствуя, как твёрдый Валькин язык скользит кончиком у неё между губ и по зубам, пытаясь ворваться в её плотно стиснутый рот. А внизу из-под живота поднималась целая волна всё согревающего тепла: Валька явно нащупала какое-то слабое и хорошо ей самой известное место у Сонечки и переминала основаньем ладошки стремительно нагревающуюся плоть. Сонечка охнула, и горячий язык Вальки, казалось, полностью заполнил её ротик. А в пизде средний палец нащупал дырку в плеве и стал медленно пробираться к ней внутрь, тесно натягивая на себя тонкую кожицу плёнки. Сонечка застонала и почувствовала, как дрожат её готовые подкоситься ноги и волшебно кружится голова. Коленки её непроизвольно разъехались, ладонь Вальки сразу же оживилась, язык лёг к Соне за щёчку, а перед закрытыми глазами побежали волны нарастающего света. - Аааммм!!! Ам… А. А. А! – Сонечка забилась всем телом под Валькой и крепко обхватила подружку за спину двумя руками, чувствуя, что, наверное, теряет сознание… …Образы реальности плавно возвращались в её отлетевшую напрочь голову. Проливающиеся с неба водопадом тонкие серебристые струйки воды. Дрожащий от волнения воздух. Расплывчатые контуры хохочущей над ней Вальки, намыливающей мочалкой между булок откляченную на сторону задницу… - Чё, понравилось так? Сонька, брось придуряться! На, вот, спину потри… Валька сунула Соне в руки мочалку и призывно обернулась спиной, опёршись о стену. Сонечка, всё ещё в лёгкой ирреальности, заелозила скользкой мочалкой по прогнувшейся крепкой Валькиной спине. Ножки её чуть дрожали, а во всём теле ощущалось состояние какой-то просто космической невесомости. - И жопу! Глубже, глубже бери! Ага… Хорошо!.. Сонечка механически следовала получаемым цэ-у. Валькино «хорошо» пришлось на момент, когда Сонина ручка тёрлась совсем уже у неё между ног по взмыленной волосатой губастой «хозяюшке». Валька довольно посапывала… - Погоди, дай я сама! – Валька ещё сильней оттопырилась сракой, дотянувшись ладонью к пизде. Соня со свисающей мочалкой в руках, прислонясь спинкой к стенке, из своей невесомости наблюдала, как скользит в выпяченной промежности Валькина рука, как дёргаются, захватывая розово-алые створки, её пальцы, как всё сильнее выгибается назад её большая белая жопа… В голове у Сонечки царил полный бардак. - А-аах! Ага!.. Всё… У-ууфх! – Валька с дёргающейся жопой полезла вверх по кафелю, оборачиваясь с довольной улыбкой. – Соньк, а ты чё-эт не моешься? Хватит с жопы моей ржать, умывайся давай! Сонечка, которой пока было совсем не до смеха, выдавила лишь из себя «да ну тебя, Вальк!..» и втиснулась под струи воды. И когда вытирались уже, Валька пристала ещё по разу. - Соньк, сильно понравилось? (Уже вполне пришедшая в себя Соня решительно сделала вид, что обращение адресовано не к ней, и потянулась за маечкой). Сонь, ну ты чё? Правда ведь, а? Не воротись… Давай ты теперь сама себя выдрючишь, а я посмотрю, а? - Валь, ну ты что снова придумала! Мне и так стыдно из-за тебя! Вся горю… - Сонечка, Сонь, ну пожалуйста! – за Валькой редко наблюдались приступы о чём-то моления, и выглядела она даже немножко смешно – Сонечка невольно вздрогнула губками в непрошенной улыбке. – Сядь! Вот так… Растопырь. Сонечкины ножки разъехались в хватке сильных Валькиных рук. Соня старалась не смотреть на собственную пизду. А Валька уже коснулась чего-то там невероятно чувствительного, и тёплые волны вновь поплыли перед стремительно дёрнувшимися вверх глазами Сонечки. - Ага… А теперь сама… Давай руку… Валька ухватила безвольно свисающую вдоль тела Сонечкину ладошку, сжала вместе ей два пальчика и принялась осторожно водить ими между губок у Сони в пизде. Рука Сонечки дёрнулась, пытаясь вырваться, вначале, а потом минуту-другую пребывала в жутком напряжении. Через несколько минут Сонечка, полуприкрыв глаза и откинув голову, самозабвенно дрочила уже сама. А Валька, присев напротив, с наслаждением наблюдала, как бесстыже разъезжаются в стороны всё сильней её дрожащие худенькие ножки. - А-ааааааа!!! – Сонечка застонала на одной высокой плавно раскачивающейся ноте, чувствуя вновь невероятный прилив неземной эйфории… - Девки, вы чё тама – песни складываете? – донёсся откуда-то из соседнего туалета голос Митьки Нечаева, заводского распиздяя и токаря. - Митька, на хуй пойди! – откликнулась запросто в ответ ему Валька. – Ссы в горшок, не мешай, раз уже принесло тебя, хренов прогульщик!.. - Так и скажи – не мешать! – покорно пришёл в согласие Митька, заслышав Валюхин голос, и громко пёрнул. – Не буду… - Вот и молодец… вот умница… - Валюха совсем уже ласково гладила Сонечку по голове в приступе тёплых чувств, прижималась голыми сиськами и шептала на ухо: - Соньк, ты хорошая… Хоть и суходрочка пока… Прелесть какая… Умница… Как Соня оказалась в своей постели, она почти совершенно не помнила...
|
||||
|
Версия 1.0 2007 - 2009 |
||||