=Ластонька=



	Ангел Любви \|2 Спортивная головомойка
	В раздевалке у девочек после тренировки стоял по-летнему плотный запах терпко-обворожительного девичьего пота. То и дело мелькали вокруг сбрасываемые и натягиваемые одежды. Взмокшие юные тела только начинали остывать после пары часов интенсивных спортивных занятий. Здесь определённо было, чем полюбоваться и на что посмотреть. Объект же материализации был достаточно развит структурно* – не пришлось даже вводить его в состояние транс-сна. Тренер городской команды девочек по волейболу Алексей Анатольевич, по прозвищу “Атила”, почувствовал лишь лёгкое недоумение (что вообще-то с ним случалось довольно редко) и незаметно для себя стал носителем вторичного разума. Правда, к лёгкому недоумению, приключившемуся с тренером посреди опустевшего зала, примешалось ещё одно обстоятельство – по выражению самого Алексей Анатольевича, у него «взвился дым в штанах». Но как раз подобное с ним случалось довольно часто, и он не обратил на то никакого особого внимания. Лишь слегка прикрыв вздутый горб на спортивных трико папкой с журналом занятий, Алексей Анатольевич вошёл в женскую раздевалку, уселся в самом эпицентре среди оголяющихся юных тел на низкую лавочку и, молча, с неподдельным интересом уставился на окружающие его подробности происходящего. Ирочка Мальцева стояла прямо перед ним, повернувшись спиной, и только стягивала с плечей мокрую насквозь красную майку, под которой видны были туго впившиеся под лопатки бретельки скромного лифчика. Основной нападающий команды - Анни Гатис - сидевшая справа от Ирочки, уже вытирала майкой широко расставленные крепкие ноги, сильно болтая при этом своими огромными голыми сиськами. Маленькая разводящая Олеся Гончар увлечённо зевала в окно, успев за всё время стянуть вниз к кедам лишь наколенники, да и то был возможен вполне вариант, что слезли они с неё ещё в спортзале. Стройнотелая Людмила Борц, белокурый признанный капитан команды и тайная зазноба сердца Атилы, стояла уже полностью обнажённой, полуотвернувшись к вешалке, и извлекала из спортивной сумки купально-душевые принадлежности. Неподдельный интерес внимательно разглядывающих всех тренера был замечен лишь Галиной Бланчек, новенькой нападающей, которая первая замерла на своём месте, едва прикрыв грудки снятыми трусиками, и слегка толкнула под бок копавшуюся в углу Кати Лель, шепнув чуть слышно ей: «Кэт, Атила!..». На её шёпот обернулись в сторону Алексей Анатольевича и Леночка Зайцева с Ирой Летных; а через минуту уже почти все девичьи взгляды были устремлены на сосредоточенно созерцающего своё окружение тренера. Только Людочка Борц по-прежнему, не замечая ничего, продолжала спокойно копаться в спортивной сумке. Полотенце само соскользнуло с её плеча на скамейку, и Люда наклонилась за ним так глубоко, что на тренера крайне весело из-под млечно-белых вытянутых бёдер зыркнул зрак розовогубой пизды в обрамлении светлых кудряшек. Алексей Анатольевич громко оповестил капитана команды о своём здесь присутствии: – Кгг… Ггэммм! Борц, чуть попозже помоемся! Полотенце у Людочки упало вторично, а Леночка Зайцева внятным для всех полушёпотом произнесла: «…пропиздон…». Плановый, но довольно энергичный разбор занятий происходил в течение ближайших пятнадцати минут и, как всегда, обернулся яростным спором между капитаном команды и рассерженным тренером. – …Гончар сегодня два часа играла в пионербол! Я выгоню её из команды!.. – …Не выгоните! Она лучший разводящий под меня!.. – …Под тебя? Этот «лучший» спит на площадке! И сейчас, между прочим! Посмотри… – …Олеська, не зевай!.. Ну и что, Алексей Анатольевич!! Может у неё ночь трудная была! Она отличница, ей знаете сколько всего задают!.. – …С твоими отличниками, Люда, и с такой распасовкой на нас достаточно будет одного какого-нибудь злоебучего судьи на спартакиаде, и полные штаны медалей нам обеспечены!.. – …Вот и поговорили бы с учителями, Алексей Анатольевич, чтоб они Олеську в покое оставили!.. В таком духе диалог двух разновозрастных, но одинаково пылких сердец мог продолжаться часами. Было замерший процесс раздевания-переодевания постепенно вновь возобновился, и некоторые уже начинали переминаться переобутыми в сланцы ногами, нетерпеливо поглядывая в сторону заветно-охладительного душа, когда Анни Гатис неожиданно впоймала в словах тренера суть: – На какой спартакиаде, Алексей Анатольевич? – На спортивно-юношеской! «Какой»… – Алексей Анатольевич, пребывая в пылу полемических сражений, вытирал взмокший лоб сложенным цветным платочком, подсунутым ему Ирочкой Мальцевой. – Едем в Крым, в Севастополь… – Когда? – вторично всеобщее внимание в раздевалке мгновенно было привлечено к тренеру, и он подробно стал пояснять, что остаются считанные дни, что команда, как всегда, не готова, и что он не простит ни им, ни себе любого, кроме первого, места на соревнованиях. Эйфория, накрывшая весь состав одновременно, отразилась крайне живописно на их уже почти повсеместно обнажённых телах. У кого-то в такт прыжкам подпрыгивали упругие белые мячики грудок, у кого-то от радости сводило вместе коленки, а Ирочка Мальцева даже чмокнула Алексей Анатольевича в жёсткую щёку, отчего ему нестерпимо захотелось потрогать её за покрытую редким ещё пушком влажную щель, скакавшую перед ним на расстоянии вытянутой руки. …Всё это время стоял. Стоял так, что приятно удивлён был его поведением и сам Атила. Всё-таки обычно, поторчав с несколько минут, предмет успокаивался и складывался в пах. Сейчас же вздымался буквально из кожи вон, невзирая на все окружающие перипетии чисто служебных волнений и споров. В конце концов, достоялся до того, что заметила маленькая Олеся Гончар. Сон с вежд её словно мановением сдуло, и расширившиеся глаза девочки весело заблестели, уставившись под край сползшего с колен тренерского журнала. – Ой, Алексей Анатольевич! Вы сегодня странный такой! – вообще-то Олесю Гончар от «неуда» по поведению всегда спасали одни только её круглые пятёрки по предметам. Он поспешно произвёл рекогносцировку, поправив папку-журнал, и свирепо нахмурился в Олесины тёмны очи, торопливо парировав под нарастающее в раздевалке хихиканье: – Ладно ржать, Гончар! Вырастем, ещё не того насмотримся! Привыкай! Всё, успокоились! Разбор окончен, все свободны. По очереди подходим на оформление в поездку. И по возможности оперативно – меня жена дома ждёт! Совершенно серьёзное со стороны Алексей Анатольевича упоминание о жене напоследок вызвало ещё один лёгкий смешок: супруга Атилы – Светка Пламенева – была раза в полтора младше его и ещё несколько лет назад была старшей школьной подругой у некоторых из членов команды, что предоставляло повод для самого разного рода девичьих обсуждений и для появления в головах будоражащих воображение сцен… Что, впрочем, совершенно не мешало Светке быть беременной от Атилы уже по третьему кругу. Под эти смешки команда затеснилась вокруг Атилы и возле входа в душевую. *** Пока шло рутинное оформление личных данных участниц будущих соревнований, он несколько раз отрывался-воспарял созерцанием над склонившимся к журналу тренером и любовался солнечно-оранжевым ярким закатом бьющим в узкое окно раздевалки и совершающими пленительный обряд омовения и переодевания юными спортсменками. ...Бреющая свой ещё незаметный почти пух под мышками Кати Лель. Тщательно исследующее всё остальное тело на предмет постороннего пуха внимание, внезапно вдруг задержавшееся на округлостях маленьких мячиков: пушинок на груди обнаружено не было, но розово-смуглые от нечаянного возбужденья соски оказались наощупь настолько приятными, что Катенька чуть не позабыла вымыть попку на выходе... …Прыгающая на одной ножке, вытряхивающая воду из уха после душа Леночка Зайцева одетая в одни расшнурованные кеды. Смешно потряхивающиеся сильно вздутые розовые окружности сосков ещё почти отсутствующих грудей и свитые в единственный мокрый завиток тёмно-рыжие кудряшки чуть выпуклого лобка… ...Усердно намыливающая гладкую спинку прогнувшейся новенькой Гали Олеся Гончар. ("Олесь, я сама там...", "Балда! Ты чё думаешь - я хочу потрогать тебя за пизду?!! Ну конечно хочу...", "Леська!..", "А?..", "Х.. на! Я сама... Ах, не щекотись!..", "Не буду. А так? Приятно?", "Балда..."). …Тщательно вытирающаяся, стараясь всё время оказаться перед самым Атилой, Ирочка Мальцева. Ещё немного угловатые черты зреющего подростка явно обещающие обернуться восхитительными пропорциями сногсшибательной темноволосой красавицы… ...Людмила Борц упорно стоящая раком под струями душа в попытках отмыть каждый миллиметр на каждом своём ноготке. Он осторожно и очень легко дул-дотрагивался до выпяченных розовых её лепестков нежным дуновением тепло-горячего ветерка своего дыхания, и длинные вздутые малые губки трепетали и вздрагивали краешками, обильно примешивая к брызгам душа росистую влагу млеющих в затаённом счастье недр... …Почёсывающая пизду на скамейке, задумчиво глядя на потолок, Анни Гатис. Наброшенная на крепкий торс уже кофточка вполне компенсируется задранной на скамейку правой ногой – Анни пофиг всё вокруг, и пальцы её на автопилоте чуть шевеляться, путаясь, в обильных зарослях не в меру мохнатого входа влагалища… ...Ирочка Летных "уложившаяся" в полминуты намыливания своей кудряво-юной очаровашки. Согнувшаяся "в три погибели" небольшим колесом спинка в подрагивающих от напряженья скрываемых судорогах; быстро скользящая по прощелку пизды узкая ладошка; отлетающие на кафель стен и тут же смываемые потоками вод пушистые мыльные хлопья... Умело застигнутый горлом и оставшийся немым сладостный "Ах..." из опрокинутого под себя раскрытого ротика... Девочки постепенно исчезали из раздевалки, а Атила всё возился с оформлением, решив не демонстрировать совсем по всему рехнувшийся хуй свой бойким на язык и морально непроверенным воспитанницам ещё один раз. Наконец, проходы между двумя рядами скамеек совсем опустели, и он окончательно вернулся в Атилу. Алексей Анатолевич поднял глаза от захлопнутого журнала и упёрся взглядом в неспешно растирающую махровым полотенцем вьющиеся тёмно-каштановые волоски под мышкой голую Ирочку Мальцеву. «Бля…», Алексей Анатольевич ласково выматерился про себя, вынужденно хлопнув глазами от этой млечно-сиятельной красоты в тёплом свете отжигающего вовсю за окном солнца. – Мальцева, тренировка окончена! Все расходимся по домам! – напомнил Атила, вставая и вкладывая («А ну вас всех!..») журнал под мышку. Но в раздевалке, помимо Ирочки, крутилась ещё её бессменная подружка Олеся Гончар и «по домам» у Алексей Анатольевича несколько отложилось. – Алексей Анатольевич, я вот всё хотела спросить! – уже одетая в топик и мини-юбку маленькая Олеся, поигрывая сумочкой на плече, преграждала путь Атиле из раздевалки основательней Китайской стены. – Почему это вы к нам в раздевалку всё время заходите так свободно? Вы же мужчина! Её милые нахальные глазки, словно в подтверждение её слов, вполне невинно приопустились вниз и вновь упёрлись в оттягивающее ткань трико достоинство тренера. – Гончар! Я мужчина, когда Светку до и после работы ебу! – со всей обыденной строгостью сообщил Атила, застряв перед ней и уже намеренно, напролом, не скрывая обрисованных на штанах контуров предмета своей внутренней гордости. – Только ты маме об этом не говори, а то выпорет! А здесь я тебе не мужчина, а тренер! Может быть слышала – наставник по спортивной и воспитательной работе? И вхожу, когда мне нужно и куда нужно! Вопросы остались ещё? – Только один… – Олеська резко свернула всё нахальство своё и приняла перед ним вид чуть растерянной вполне невинной крошки. – Быстрей, я опаздываю! – Атила нахмурился, явно чуя опытным тренерским сердцем подвох. – Алексей Анатольевич… – Олеся чуть переминалась с ноги на ногу, заглядывая ему в глаза и всё не пропуская собой. – Алексей Анатольевич… А вы делаете… Светке… оральный секс? – Дура маленькая! – не сдержался и выругался вслух на радость Олеське Атила, взял её за оба хрупких плечика и переставил на полметра в сторону. – Гончар, я выгоню тебя на две тренировки с занятий! Узнаешь… – Это перед соревнованиями-то? – запросто не поверила ему уже вдогонку Олеська. Атила решительно двигался к выходу. – Алексей Анатольевич, стойте! Пожалуйста! Я не то хотела сказать вам! Ну, пожалуйста, стойте! Это юное чудовище нагнало его на пороге и просто вцепилось в рукав тренерской мастерки. – Ну что ещё? – Атила обернулся к ней и предупредительно покачал головой: – Олеся! – Алексей Анатольевич, сядьте! Пожалуйста! Ну, пожалуйста-препожалуйста… На этот раз в умоляющем тоне Олеськи сквозили действительно какие-то искренне-тревожные нотки, и Атила присел на край скамейки, метнув взгляд на стоящую Ирочку: – Почему Мальцева не переодевается? – Алексей Анатольевич!.. Ира… – Олеся подбирала слова, что в привычку её никогда не входило, – она… Она любит вас!.. – Так! – Атила резко встал. – Нет, не так! – миниатюрная Олеська Гончар столь стремительно обвисла на нём, что могучий Атила вновь и запросто осел на скамейку. – Алексей Анатольевич, соберитесь! Я правду вам говорю, она ночами уже не спит из-за вас всё! А ей нельзя волноваться – она в актрисы готовится и самая-самая красивая!!! – Акт…??? Это почему же самым красивым нельзя волноваться? – не выдержал накала страстей и рассмеялся каменнолитый Атила. – Па-качану!!! – в потемневших до сумерек глазах Олеськи мелькнула ослепительной искоркой ненависть. – Алексей Анатольевич… (она чуть задыхалась) Вы любили когда-нибудь?.. * – А? – Атила умел находиться в растерянности не долее полутора-двух секунд: – Гончар, это весь твой вопрос? Он снова встал. – Весь… вопрос… – Олеся Гончар, ставшая совсем крошечной, смотрела на него в свои готовые расплакаться глаза. И вдруг она укусила его за хуй. Лишь совсем немного склонив свою очаровательную головку… – Олеська, пизда!.. – нечаянно вырвалось у Алексей Анатольевича. – Больно же, бля… В меру офонаревший тренер вцепился в задетое место ладонью. – Не материтесь, Алексей Анатольевич! – резонно заметила надувшаяся уже и стоящая к нему вполоборота Олеся. – Не на картошке! * …Он был занят… Он рассматривал из-под низу скорчившуюся от смеха Ирочку… Половые губки под молочно-смуглою попой слегка разошлись и подрагивали в такт её захлебнувшемуся дыханию… На чуть заметной малиновой бусинке эрегированной головки клитора блестела готовая соскользнуть капля девичьей хрустально-прозрачной росы… – Мальцева, перестань! – Атила с тяжёлым вздохом перевёл на неё утерянный взгляд. – Ты хохочешь, а тут из-за тебя Олеська кусается! Тренер городской сборной покачал головой, пытаясь сообразить, что это такое сегодня за внезапный наплыв пламенных чувств на него и на членов команды. Но Олеська не дала ему долго раздумывать. – Я, Алексей Анатольевич, – стремительно обернулась она, – вас всего проглочу, если вы Иру не перестанете по фамилии называть! Я же сказала, что она любит вас уже целых два месяца – неужели не понятно совсем?! Алексей Анатольевич… Олеся Гончар на мгновенье запнулась. – Алексей Анатольевич... дайте нам пососать… – А?.. – у замершего на вдохе Атилы едва хватило сил на уточнение им услышанного – внутри резко свернулась и стала плавно разворачиваться упруго-жёсткая стальная пружина. Олеся не торопилась ничего уточнять. Правда, Ирочка уже отхохотала почти… С добрую минуту тренер детско-юношеской спортивной школы олимпийского резерва переводил взгляд с одной своей воспитанницы на другую. Олеся, сделав вид, что виновата, но совсем не при чём, рассматривала елозящий по кафелю носок своей туфельки. Ирочка Мальцева выжидательно смотрела навстречу солнцу в окно. «Померещиться же!», мелкнуло в голове у Атилы, и он попытался ещё один раз двинуться к выходу. – Нет, не "померещиться"! – Олеся уже умело остановила его. – Дайте!.. Атила опёрся всей спиной на стену почти что у входа с приоткрытой наружу дверью, достал из кармана отнятую у Митьки Перечина кожанную кисет-сигаретницу, закурил и вывалил из трикушников хуй. Он не курил с пятого класса и теперь с наслаждением самоистязателя ждал приступа хорошо запомнившейся с детства тошноты от процесса. Олеся и голая Ирочка замерли подобно двум модель-образцам для изваяния легендарной статуи спортсменки с веслом. И если куда смотрела Ирочка было неизвестно, то распахнутые зеницы Олесеньки созерцали исключительно лишь прижимающийся залуплённой головкой к пупку тренерский хуй. Он курил в затяжку, глубоко, ожидая с мгновения на мгновение отшибающего мозги приступа кашля. ...Но не было даже обещанной сознанием тошноты… Внутри, мягко развернувшись, начинала медленно прогреваться в льняную из стали спираль… Олеся, медленно приходя в себя, как завороженная потянулась рукой и обвила ладошкой крепкий бархатный ствол. Перевитые вены сильно пульсировали в ладошке, и она, не сдержавшись, сильно стиснула кулачок. Атила чуть захлебнулся в дыме и потушил о стену ставший бесполезным бычок. – Ир, иди… ты первая… да?.. – Олеся обретала постепенно дар речи. – Алексей Анатольевич, можно, да? – голая Ирочка стояла с ним рядом и одним из торчащих розовых сосков чуть касалась покрытого шерстью предплечья мощных сложенных на груди его рук. Он посмотрел вниз на вовсю увлечённо сосущую Олесеньку и серьёзно-обречённо кивнул. Ноги уже не ощущались почти, тянуло то ли выматериться, то ли взлететь… Ирочка присела рядом с Олеськой и осторожно просунула ладошку между её подбородком и большими овалами, ухватив Алексей Анатольевича за отвисло-горячий мешочек яиц у самого основания. Сиськи её теперь плотно прижались к его ноге. Олеся нечеловечески усердно перекатывалась всем своим маленьким ротиком по надутой залупе и почмокивала от неумелых попыток сосать. Ирочка потянула за яйца сильней, и золупа забралась в рот к Олесеньке полностью, придав крайне обворожительное и до жути смешное выражение её лицу. С Олеськи градом лил пот. Короткие рукавчики топика поплыли кругами под мышками, а по надутым щекам разлился до глаз нежный симпатичный румянец. – Ффф-ух! – она оторвалась на миг. – Ого… Здорово!.. Будешь? Маленькая отличница предлагала подружке хуй, будто заурядное эскимо. – А как? – Ирочка Мальцева обладала вовсе не меньшими знаниями (порнуху утянутую у Олеськиного брата они вчера смотрели вдвоём), просто характер у неё был куда менее решительный, и она всегда немного стеснялась… – За щеку! – с нерешительностью любимой подруги Олеся Гончар боролась самыми экстремальными методами. – Целуй! Она отклонила хуй тренера на сторону и обхватила Ирочку за плечо, придвигая ближе. Ирочка чуть прикрыла глаза и шевельнула губами. – Ага? – Олеся поводила пахнущей мускусом золупой у неё по губам и прижала голову подружки сильней. – Теперь соси! Ирочка, не открывая глаза и едва касаясь головки, принялась легонько посасывать из ощутимо затрепетавшего в её ротике маленького отверстия. Но долго сосать уже не пришлось. Атила весь напружинился, подобрался каменными ягодицами и отлетел… Ирочка, с по-прежнему закрытыми глазами продолжая прилежно посасывать, пила и маленькими глоточками проглатывала его ринувшийся наружу молочно-кисельными берегами горячий непонятного вкуса поток… * – Ир, ты что… – у восхищённой Олеськи вспотели трусики между ног. – Это же сперма!.. – Да? – Ирочка со слегка провинившимся видом втянула губки, облизывая. – А сама говорила «нектар»… – Вот ты дура, это ж не я! Это в той книге написано! Хоть бы немного оставила… Вкусно или врёшь, как всегда? – Весь отпад! – Да ну!!! Тренер возвращался в себя под мирно-возбуждённое чириканье у его отвисающего всё ниже хуя. – Обе – раком! – скомандовал Атила тоном, который обычно собирал в шеренгу разбросанную по площадке команду за пятнадцать секунд. – Ой, нас кажется будут ебать! – как выяснилось, подобное Олеся могла изречь не только ворчливым шёпотом на тренировке, но и с плохо скрываемой ноткой явной обрадованности, облокачиваясь на скамейку в раздевалке рядом с Ирочкой Мальцевой и задирая свою мини-юбку. – Хер дождётесь! – в Алексей Анатольевича вернулась вся спортивная строгость. Он присел перед Олесей на корточки и стянул до коленок ей белоснежные трусики промоченные чуть ли не до резинки. Маленькая, едва прикрытая тонкими шелковистыми волосками пизда выглядела у Олеськи до неприличия детски – плотно сложенные в выпяченный бутон два валика чуть порозовевших от возбуждения губ надёжно скрывали все прелести нераспущенного девичьего цвета. Он раздвинул мягкие полушария, и пизда потянулась на стороны, слегка приоткрывая плотно стиснутый рот, а крошечное розовое колечко в попе зазияло разбежавшимися во все стороны морщинками-лучиками. – Ай! Щекотно же!!! – Олеся чуть не подпрыгнула, когда Атила в первый раз её поцеловал в мягко-нежный податливый зёв. – Ещё раз заорёшь – всё отменится! – по всему, Алексей Анатольевич собирался тут не в бирюльки играть! Язык его осторожно потрогал плеву. Вкус на глубине кислил и привычно, до напряженья в коленных чашечках, завораживал… Атила провёл языком от целки до Олеськиного копчика. – А-а-ох! – Олеська вздохнула так громко, что стоящая рядом Ирочка испугалась глазами. – Теперь потерпи! – Атила вынул язык из неё и придвинулся к Ирочке. – Ира, попу чуть ниже, лопатки вверх! Ирочке стало неудобно совсем. Она придерживалась за стенку и стояла на полусогнутых, сильно выставив попу назад. Он с минуту гладил её по твёрдым до дрожи соскам, любуясь на кудряво-приветливый распах её нежных раздвинутых створок. Довольно развитые лепестки малых губ алели возбуждённо-налитыми краями, обрамляя протяжную влекущую щель, а клитор, чуть залупляясь, несмело выглядывал из небольшого кожанного капюшона. Целка встретила сразу, на самом входе, и слегка пропустила внутрь кончик его языка обширным отверстием. Он поцеловал Иру взасос во влагалище и спустился чуть ниже, плотно охватив губами мягко пружинящий клитор. Ирочка застонала, опираясь щекой о стену и почувствовала на своих губах робкие неумелые губы: Олеся не выдержала и приникла в попытке поцелуя к ней ртом. Ирочка распахнула и вновь закрыла глаза, а Олеськин язык стал лизать её по сомкнутым губам. Под попой у Ирочки стало вдруг до того хорошо, что она замурлыкала в едва слышном полустоне, сжимая в ладошках огромные лапы Атилы сомкнутые у неё на брюшном прессе. Атила быстрей заскользил языком вдоль вздутого до предела головкою клитора, и Ирочка забилась в лёгких судорогах оргазма… А Олеся дрочила вовсю, охватив свободной рукой Ирочкину талию и целуя любимую подругу уже во всё что попадалось под губы: в щёки, в шею, в плечи и в рот… Он накрыл губами её скользящий в пизде пальчик и отнял у него совсем небольшой клиторок. Олеська заурчала медвежонком и сильно прыснула ему в рот… – Алексей Анатольевич… я… Ой-йёй! Ох!!! Потом он усадил их обеих, расслабленных до нежного шёпота в ушах, на скамейку, раскрыл ноги и по очереди терпеливо осторожно долизывал, успокаивая постепенно пробуждённое страстное естество двух нежданных своих юных и прекрасных вакханок… * Сползавшая с лавочки Ирочка Мальцева почти сидела у него на плечах, когда от порога послышался грудной в перекатывающихся тембрах голос супруги Атилы: – Вот где они! Ирка, умница, я этому тебя учила, по-твоему, да? Ирочка взволнованно и всё ещё слегка отрешённым взглядом смотрела на старшую двоюродную сестру. – Ой, Светочка, нет!.. Это всё он!.. Я влюбилась… он, знаешь, какой… – Какой? – Светка Пламенева почти искренне озадачилась, стоя с едва начавшим округляться животиком пятого месяца над не отвлекающимся от очка младшей сестры мужем, о котором возможно предстояло узнать что-то ещё ей совершенно неведомое. – Светка! – Олеся Гончар подпрыгнула к ней и потрясла за край джинсовой мини-юбки. – Не ругайся! Мы один разик… попробовать!.. Мы нечаянно… – Скажи ещё, что вы больше не будете! – Светка, похоже, не очень-то доверяла бьющей через край сквозной честности Олеськиных томно-бездонных глаз. – Свет, давай! Уже часа полтора на взводе! – Атила выпрямился и предъявил отжимающий резинку треников вздыбленный кол. – Что, прям здесь? – Светка чуть растерялась. – Ещё тётя Маша зайдёт… – Ничего, становись… – он уже поцеловал её в жаркий с улицы лоб и привычно разворачивал к себе спиной. – Совсем с ума посходили вы тут… – высокая, стройная Светка спешно перебирала длинными смуглыми ножками, стягивая через пыльные каблуки тонкую полоску чёрных ажурных трусиков. По каким-то внутренним своим убеждениям в период беременности, начиная с третьей недели, драл Атила супругу лишь в зад. Попа у Светки была им разработана и развита настолько, что впускала в себя с не меньшей охотой, чем закрывавшаяся на девятимесячный перерыв для вторжения по восточному короткошерстная лилия её смуглой пизды. А для замершей рядом Олеськи этот способ оказался совершенно неожиданным открытием… – Ой, вы что! Не туда! – до этого Олеся Гончар думала, что подобное возможно лишь в форме слышанных от мальчишек речевых преувеличений; она с распахнутыми от удивления глазами смотрела, как надутая фиолетовая головка тренера упирается в морщинисто-коричневое колечко между булками Светки. – Иди сюда! – загнутая Светка потянула её за спущенные трусики на себя и поставила перед своим лицом, целуя в голый пупок. “Обожающая” щекотку Олеська захихикала, а Ирочка Мальцева заняла её место рядом с медленно проминающим золупой тугой Светкин вход Атилой. – Ирка, смажь! – Светка Пламенева нырнула рукой в свою валявшуюся на полу сумочку и протянула младшей сестре тюбик с питательным кремом. – Что? – не поняла Ирочка, но Светке некогда было повторять: она уже сосала прямо через тонкую хэбэшку топика маленькие Олеськины сиськи. Ирочка выдавила немножко крема на краешек пальца и вопросительно уставилась на ничего не замечающего вокруг Атилу. Тот, не отводя взгляда от крепко сжатой в руках жениной жопы, лишь немного повёл в сторону торсом, подставляя встопыренный хуй Ирочке Мальцевой чуть не под носик, отчего ей нестерпимо захотелось повторить с полчаса назад произведённый ею эксперимент с долгим поцелуем в большую головку… Судорожно сглотнув, Ирочка подрагивающими кончиками пальцев помассировала блестящий ало-фиолетовый шарик. Горячий и упругий он привёл Ирочку в столь экзальтированное состояние, что она осторожно пожала его, ощущая упругую мягкость невиданного ею живого тела. – И там… – Атила кивнул Ирочке на заголённую и растопыренную им сраку Светки. Ирочка набрала ещё немного крема и потёрла Светке тёмно-коричневое кольцо сфинктера. – Ой!.. Атила ухватил её за сжатую ладошку и толкнул чуть вперёд – Ирочкин указательный палец залез по третью фалангу прямо в Светкину жопу. Атила выдернул Ирочкин палец назад и поднёс к обрамлённому чёрными жёсткими волосками Светкиному кольцу изнывающего по любви лезущего из кожи вон хуя. На глазах изумлённой Ирочки блестящая и сминаемая от напряженья залупа полезла с напором в плотно сжатое Светкой очко. – Ещё сильней! – Атила погладил жену от попы по бёдрам. Светке хотелось уже до безумного, но она напряглась и изо всех сил поджала неуёмное дно. – Ага!!! – вздохнул звонко муж. Крепко сжатая задница в один миг зевнула очком и оказалась насаженной на весь крепкий стояк Атилы до основания. Тонкое кольцо привычно забористо сжало хуй возле самых яиц, и Атила размеренно закачал ходуном поршень в покрытой испариной заднице. Светка повисла на Олеськиной шее и сосала, со вкусом урча, ею нижнюю губу, прижимаясь своей голой грудью из-под задранной майки к оставленным мокрыми тканям топика на груди у Олеськи. Олеська тихонько повизгивала. Ирочка осторожно взяла Атилу сзади за яйца… Дольше сдерживать пыл Атила не смог. Он замотал голой задницей, вколачивая Светке в ритме ускорения свободного падения. Светка, будто велосипедистка на треке, столь же стремительно закрутила бёдрами в ответ. – Уг-гууух!!! – Атила вошёл так глубоко, что чуть ли не слился со Светкой в одно целое; где-то на глубине бил фонтан, наполняя Светке живот тёплым мягким покоем, а снаружи по яйцам пускала слюну, ловя створками его красные яйца, трясущаяся в оргазме пизда… – Свет, ты кончила? – минут через пять задала Олеська с распухшей нижней губой детски-глупый вопрос. – Да нет… Орехов пощёлкала… – Светка обвила шею сидящего рядом Атилы и прильнула к нему в поцелуе: – Алёша, я люблю тебя!.. – Свет, а можно мы к вам в гости придём? – Олеся сжимала в руке ладошку Ирочки Мальцевой и пыталась заглянуть к Светке в глаза. – Как в роддом – всей командой? – Светка, смеясь лишь внутри, повела осоловевшими от счастья очами на двух присевших перед ней малолеток. – Ну Свет! – Мала вообще-то ещё… – Светка с напускным строгим сомнением покачала головой. – Видишь, даже хотюн не вырос ещё… Она легко скользнула ладонью между расставленных ног Олеськи и мягко щипнула за верх её полудетского прощелка, ухватив за ещё почти неуловимый клитор. – Ну Свет!! – Валяйте… – неожиданно легко согласилась Светка, склоняясь головой на плечо Атилы. – У меня как раз завтра торт к дню рождения Барсика… Только напомните хоть за полчаса, чтоб я трусы переодеть не забыла… Гости!.. …Он взлетал над согретою тёплым вечером школой навстречу лучам разыгравшегося в своём оранжево-пламенном буйстве весеннего или быть может осеннего солнца. Он так и не успел точно определиться с переливавшимся здесь ласковым временем… ===================================== * Имеется в виду полный интеллектуально-нравственный и физический комплекс развития тела.
		Версия 1.0 2000 - 2009