|
Мамочка хочет в золотой душ |
||||
|
Сегодня американцы среднего класса пребывают в полосе устойчивой перспективы, которая зачастую ослепляет, но маскирует некоторую сумятицу, которая царит за её завесой. В обществе имеются: алкоголизм (бля! – прим. russian переводчика), беспорядочные половые отношения, такие вот как, например, писяльный секс, а в некоторых случаях даже имеет место разрыв брачных уз в результате смены жены. Дети наблюдают так называемый «взрослый» образ жизни их родителей. И всё, приехали, пример родителей, как говорится, путёвка в жизнь! Это – история молодой матери. И это – история половой распущенности, где здоровый индивидуализм больше ничто, но удовлетворение радостных чувств – всё. То, что случилось с описанными в обоих смыслах личностями и их характерами, действительно может стать открытием и показателем того, как судьба играет со всеми нами (тут, видимо, «тот, кто сегодня писяет в пелёнки, ничем не застрахован от того, чтобы уписяться завтра у мамы на руках» - сн. прим. переводчика). Бизнес, это обычная ежедневная норма, радость и вполне достаточный повод для счастья, ведь правда? Бесспорно. Но только не для них. Для этих людей внешне – да, в действительности – нет. Роман «Мамочка хочет в золотой душ» это произведение, романтизирующее «поливные» отношения и служащее уроком для тех, кто не осознаёт, что действительно происходит позади многих и многих закрытых дверей Америки («уроком» это особенно хорошо, мол, если нет ещё, то учиться, учиться и учиться! – оп. прим. переводчика). Издатель Джанет пребывала в смятении. После стольких лет безмятежного одиночества она находилась в милом обществе сразу двух своих сокрушительных детей-близнецов. Она совсем не привыкла к шуму, а дом теперь наводняли внезапные взрывы хохота и хихиканья Шари, сочетаемые с такими же приступами дразнящего её смеха брата, Барри. Она не привыкла к постоянным безумным движениям, к этим гонкам и борьбе в своём доме. И в привычки её совсем не входило напоминать этим двум чудовищам о необходимости принимать ванны, или проверять на чистоту их одежды, или столь часто иметь дело с прачечной, или закупать огромные объёмы продовольствия. Но больше всего, Джанет не привыкла к недостатку скромности, которая, казалось, вовсе отсутствовала у её выросших за эти три года детей. Она была просто потрясена их привычкой свободного пользования ванной комнатой, во время купания или туалета: дверь вполне спокойно оставалась открытой нараспашку. Она была потрясена словами и выражениями, которые они иногда использовали в общении между собой – «дерьмо», «х..сос(ка)», «ё.. мать». И Джанет решительно ничего не могла с этим поделать. Одна мысль о необходимости говорить с ними о чём-то подобном заставляла её испытывать внутренний дискомфорт: она и представить себе не могла, как можно приблизиться к теме, касающейся подобного поведения. Это было определённо проявлением той самой отличительной черты её характера, которая приносила порой столько неудобства в жизни. Дело в том, что Джанет была скорей пассивной, чем активной по отношению к своему окружению. Нет, она не была совсем уж кроткой, но просто она была женщиной, которая привыкла находить радость более в удовольствии других людей, чем в собственных. Она была тиха, временами выказывая застенчивость, которая, впрочем, была несколько вводящей в заблуждение. Бесспорно, её застенчивость была очень привлекательным аспектом её индивидуальности, но под покровом этой извечно стеснительной робости таилась тлеющая неудовлетворённая страсть. И страсть эта представляла из себя некоторую проблему. Джанет была не способна к агрессии. И более того, она настолько была в состоянии воспринимать и нейтрализовать агрессию внешнюю, что иногда просто требовала лидерства, повеления, возможно даже принуждения. Это был её способ. Способ утолять для себя самой тот чувственный голод, который бушевал в ней под скрывающими его покровами. Джанет знала, что скрывается в ней, но никто ещё не смог дать выход её страсти. Она хотела получать ту страсть и те эротические наслаждения, которые другими казалось достигались легко, но ей пока были неведомы, поскольку её путь к вершинам наслаждения лежал через эту её отличительную особенность. Она стыдилась голода бурлящего в её недрах, её горения, требования её естества, но до поры всё это было, слава богу, укрыто и причиняло неудобства лишь поверхностные. Которые, впрочем, тоже пока не очень-то радовали. Пассивность её характера сказывалась то в мелких служебных неприятностях, когда начальство считало её тихий нрав поводом к беспрепятственному снижению зарплаты, то в каких-то полосами идущих попытках мужского пола завязать с ней знакомство прямо на улице, то теперь вот в неспособности оказать хоть какое-то влияние на переворачивающих уже вверх дном дом детей. И если служебные конфликты и уличные инциденты улаживались Джанет одним взмахом её бесподобно длинных ресниц, то на её детей вряд ли могла оказать влияние вся полиция штата. Этот же её пассивный нрав привёл к потере для неё обоих близнецов, когда её муж развёлся с нею. Она просто не могла бороться за них ни в самой семье, ни публично. Она уступила слишком легко, и её бывший муж не преминул этим воспользоваться, чтобы получить близнецов. А теперь, когда он три года спустя объявился с её детьми, заверил, что любит по-прежнему, жениться не намерен больше ни на ней, ни на ком вообще, зато отбывает на полгода в дальнее плавание, пере..т, по его выражению, всех шлюх в далёком Гавайском порту и одну привезёт ей в подарок на День Ангела, а пока оставляет у неё обоих близнецов «для совершенствования и развития» – на весь этот бред у Джанет снова не нашлось даже слова, чтобы выразить хоть слабый протест. Муж ушёл, драгоценное достояние перешло в руки Джанет. И она абсолютно не знала, что с ним и делать теперь. Застигнутая врасплох, Джанет казалось впала даже уже не в пассивность, а в сверхпассивность. Она им готовила завтраки, что-то иногда стирала, что-то из осколков носившегося по комнатам перемежавшегося тайфуна иногда убирала. Но в целом она пребывала в состоянии какого-то почти полного отрешения, будто не являлась и участницей событий в своём доме, а лишь наблюдала всё это со стороны или во сне. Она и предположить не могла, что пробуждение окажется столь стремительным и перевернёт не дом, а всю её личную жизнь… Они провели с ней всего неделю, когда Джанет, проходя мимо ванной, в которой её сын принимал душ, увидела полностью обнажённым его тело. Она отметила для себя определённо раннее развитие сына, когда увидела его задницу, его петуха и болтающиеся под ним шары. Увидела лишь мимолётом, поскольку тут же постаралась проскользнуть мимо распахнутых дверей как можно скорей и незаметней. Сам же Барри поглядел на неё весьма беззаботно, лишь попытавшись немного переместить душевые шторки. А теперь Джанет сидела на диване в гостиной и пыталась сосредоточиться на вязании. Но ревущий телевизор чуть ли не доводил её до приступов головной боли. Шари и Барри сидели на полу и были поглощены показом глупейшего шоу, со скачущими мужчинами и женщинами, которые периодически выпрыгивали как безумные со своих мест и кричали подобно толпе идиотов. Джанет никогда не могла понять, как человек может дойти до состояния исступления при выигрыше незначительной суммы денег. Джанет потёрла свои виски, желая просто взять и выключить уже телевизор. Отложив её вязание в сторону, она взглянула на детей. Шари и Барри были уже одеты в спальные одежды. Барри носил пижаму, Шари же имела на себе нечто схожее с платьицем детской куклы, что также не казалось Джанет излишне скромным. Она видела, что по мере просмотра Шари всё больше склонялась, уперев подбородок в ладони и руки в колени. И она могла видеть, как верхняя кромка её скромного предмета одежды всё больше отпадает от её груди. Она вполне могла видеть розовый сосок там… Так же как это мог видеть и Барри. Джанет не смогла устоять перед искушением взглянуть на низ пижамы её сына. Но даже и взглянув туда, она не лишилась некоторых сомнений. Она была уверена, что бугор на штанах пижамы вздут, но снова могло просто подвести воображение. У неё были уже неприятности с воображением в последнее время. Так, например, она думала, что увидела очень крепко надутый бугор в штанах её сына вечером накануне. Ей также показалось, что она видела, как Шари провела тыльной стороной руки по его промежности, и показалось, что она слышала непристойное хихиканье своей дочери, последовавшее за этим кратким контактом. Решив немного ещё потерпеть грохочущий телебред, Джанет скрестила ноги, сложила руки на груди и попробовала увидеть, наконец, тот предмет неподдельного интереса странно одетых мужчин и женщин, который им уготовил хозяин увлекательного шоу. Это движение отвело её пристальный взгляд от близнецов. Но, делая вид, что смотрит на экран, Джанет вся обратилась во внимание к явным беспорядкам на ковре. Теперь она уже вполне определённо видела маленькую руку Шари на колене её брата, и рука эта перемещалась, осторожно и медленно его поглаживая. Она видела её сына, отвечающего на прикосновения сестры тем, что его петух явно подрагивал под тонкой пижамой. Дыхание Джанет перехватило у неё в горле, и она не смогла бы вымолвить и слова, случись на то необходимость. Она могла только сидеть на своём месте и наблюдать эти эротические прикосновения между её близнецами. Она смотрела, как рука Шари скользит всё выше по бедру её брата-близнеца. Джанет смотрела, будто загипнотизированная, не в силах даже шевельнуться. Она видела, как Барри склонился близко к своей сестре, и что-то шепнул ей. И что бы там ни сказал Барри, но Шари после этого вдруг хихикнула и быстро протянула руку к его надутому петуху. Джанет сглотнула в удушье от полной неожиданности. Шари сжала свои пальцы вокруг ствола брата, нащупывая через его пижаму и поигрывая с напряжённым стволом, ласково поглаживая его… Джанет с трудом могла верить в то, что она видела. Она чувствовала, что она должна была что-то сказать им… Сказать или хотя бы дать им понять, что она может видеть всё то, что они делали… Сообщить им о необходимости остановиться… Шари переместила свою маленькую ручку на петухе Барри, просто вцепилась в него, видела Джанет. Глаза Джанет расширились, но поневоле её же глаза заблестели. Она не хотела того, но непроизвольно она реагировала на то, что происходило. Её обе груди сильно напряглись, её соски вздулись и пульсировали, и её влагалище начало сокращаться в промежности её трусов. Джанет было трудно понять, что она покачивает стиснутыми в перекрестье ногами, которые сообщают ритмичную рябь внутренней поверхности бёдер, которые в свою очередь ласкают её намокающую промежность. В этот момент она знала только то, что она видела и то, что она чувствовала. Как будто они вдвоём были тут абсолютно одни!.. Шари скользнула своей рукой за пояс пижамы её брата, и для Джанет это было очевидно уже – Шари теперь держит его за петуха, возможно поглаживая и сжимая его в руке… Оба, Шари и Барри, держали свои глаза исключительно на телеэкране, так будто их не интересовало ничего кроме программы и словно ничем кроме её наблюдения они и не занимались. У Джанет в голове не укладывалось, как её дочь может делать что-либо подобное этому в её присутствии совсем рядом, на диване, в одной комнате вместе с ними. Как могла такая милая, нежная, маленькая девочка оказаться такой эротически раскрепощённой? Как долго они делают это? Её экс-муж знал? Её экс-муж учил их этому и делал это вместе с ними? Это он допускал и позволял такие ужасные вещи? Джанет, уже лишь чуть обернувшись в сторону телевизора, пристально глядела остановившимися глазами в промежность сына, наблюдая движение руки Шари. Барри дышал быстрее, и Шари быстрее накачивала его. Время от времени Шари роняла взгляд на колени её брата и её глаза ярко вспыхивали. Плечико платьица детской куклы совсем упало с её верхней руки, и её маленький сахарный светоч был выставлен теперь полностью. Нога Джанет почти незаметно, но качалась всё быстрее, её влагалище, сильно сочилось, обильно смачивая промежность её нейлоновых трусиков. Её вагина давно уже так сильно не намокало. Уже очень давно она не чувствовала этого горячего восхищения на грани восторга, этого пульсирующего жара между ног. Её клитор воспламенился, зазудел и запульсировал. Влажное пятно появилось на пижаме Барри там, где выпирала голова его сжатого петуха. Джанет могла видеть, как пятно увеличивалось в размерах, и смотрела, как ручка Шари небольшим насосом ходит вверх и вниз, дёргаясь на петухе Барри. Груди Джанет приподнялись и опустились, поскольку она боролась со своим собственным дыханием, пытаясь удержать его в тишине. Её глаза смотрели с влажным жаром, её губы приоткрылись… Наконец, Шари выскользнула рукой из его пижамы, и её яркие глаза уставились в её брата. Они обменялись тихим шёпотом друг с другом и встали. «Спокойной ночи, Мама!» «Спокойной ночи, Мама!» И не взглянув на Джанет, подобно двум увлекаемым по воздуху привидениям, они покинули пределы комнаты. Джанет увидела подрагивающий ствол своего сына, штурмующий изнанку передней части пижамы Барри крепкими рывками. Низ платьица детской куклы Шари был не в состоянии закрыть сбитую рябь полуспущенных трусиков маленькой девочки на её небольшой заднице. Оба же они держались за руки и выглядели так, словно преспокойно гуляли по улице… Чувства близнецов, казалось исполнившие собой комнату, стихали, Джанет сидела на диване, тело её содрогалось, противоречивые мысли теснились у неё в голове. Пока она ожидала, когда её пульсирующая вагина успокоится, Джанет поняла, что она во что бы то ни стало увидит всё то, до чего они доберутся в своих играх этой их «спокойной ночью». Но Джанет уже чувствовала, что независимо от того, что произойдёт там у них, она будет не в состоянии сказать что-нибудь им… Её ноги дрожали, когда она поднялась с дивана. Она чувствовала себя одновременно возбуждённой, взволнованной и неуверенной, опасающейся. На чуть ли не подкашивающихся ногах она тихо прошла в коридор. Как она и подозревала, Шари и Барри были в его комнате, и они даже не потрудились закрыть за собой дверь. Они были настолько уверены в своих действиях, и Джанет не могла понять почему. Она осторожно взглянула в дверной проём. Её дочь сбросила совсем с себя своё платьице детской куклы, и смятые трусики её болтались на одной лодыжке. Шари сидела на дальнем конце кровати Барри, её тонкие ножки были широко раскрыты. Джанет видела грудки своей дочери. Они были маленькие, с чуть розовыми твёрдо торчащими сосочками. Она видела голое тело Шари, её плоский живот, и сахарный разрез её розовой маленькой вагины. Она могла даже видеть крошечный клитор Шари напрягшийся из розового разреза. Джанет подумала, что как это ни странно, но её сын пока опережает в развитии её дочь, несмотря на равный возраст (Барри был старше всего секунд на пятнадцать – время, на которое успела отвернуться акушерка). Девочки обычно растут и взрослеют быстрее, но тут перед глазами Джанет представала во всей своей красе абсолютно голая писька её девочки, перед которой раскачивался уже довольно значительный атрибут мужского достоинства с первым пухом волос на лобке её мальчика. Барри стоял на коленях между широко раскрытыми ногами Шари. Он снял с себя лишь штаны пижамы и остался в рубашке. Джанет видела, что его ствол подобрался в полной твёрдости, его головка надулась и лоснилась, а сам петух подрагивает и пульсирует. Она видела его голые яйца, выглядевшие напряжёнными и горячими. Барри одной рукой находился у сестры на бедре возле розовой киски, а другой рукой он начинал поглаживать своего петуха. Шари пристально глядела на его штык, в волнении горячо и нетерпеливо дыша. «Я вставлю тебе его на той неделе, Шари!», сказал Барри своей сестре. «Но я уже не могу ждать, Барри», промурлыкала мягко Шари, поёрзывая своей голой маленькой задницей на кровати. «Я на самом деле хочу чувствовать его во мне!» Джанет затаила дыхание. Они говорят о траханьи, бесспорно, но почему-то ждут до следующей недели… Что это могло означать? Джанет определённо не понимала. «Я тоже хочу», ответил Барри, поглаживая своего петуха и одновременно лаская киску сестры, «Ты выглядишь такой горячей и напряжённой, Шари!». «Да, ты знаешь, что моя писька напряжена», Шари тихо захихикала, «Ты держал в ней свой палец почти целый час!». «Хуй у меня определённо толще, чем палец», резонно заметил Барри, смотря себе под живот и покачивая головкой петуха перед створками вагины сестры, «Ты как думаешь, Шари, мой хуй подойдёт тебе по размеру?» «Ты же знаешь, что Папа сказал», ответила Шари, «Он сказал, что твой петух будет всегда приходится мне тютелька в тютельку!» В голове Джанет вспыхнуло возмущение. Её экс-муж знал! Барри наклонился вперёд, наставляя головку надутого члена к воротцам влагалища своей сестры. Он раздвинул её маленькое отверстие, раздавшееся небольшим разрезом. Шари тихо взвизгнула и подалась навстречу, толкая свою вагину к нему. Держа своего петуха против влагалища сестры, Барри раскачивал по нему кулаком назад и вперёд. Шари поддерживала её маленькую задницу над кроватью, её подбородок прижался изо всех сил вниз, и её юные глаза блестели со всей страстью, которая искренне удивляла Джанет. Джанет была очарована тем, что она наблюдала, она уже почти просто стояла в открытых дверях, и близнецы вполне могли бы увидеть её, если бы посмотрели в её сторону. «Я люблю чувствовать твой писюн лезущий в мою письку», шептала Шари, «Я люблю то, как он надкалывает меня, твой петух!» «Держу пари, Шари, что ты снова обкончаешься!», простонал Барри, подёргивая своим застрявшим основательно колуном в Шари чуть быстрее, «Держу пари, моя дорогая, ты снова обмочишься подо мной!» «Оооох, я хочу обкончаться!», заходилась уже потихоньку Шари, «У меня страсть просто к спускам, Барри! Держу пари, Барри, когда ты меня ебёшь, я готова кончать как взмокшая кошка часами!» «А тебе нравится, когда я кончаю тебе в пизду, Шари?» «О, да, Барри!» «Я напущу тебе полную пизду молока, моя Шари!» «Быстрей, бля! Я хочу ощутить твою горячую прелесть в своей киске!» Джанет прислонилась к двери, едва веря в то, что она наблюдала и слышала… Да, Шари, по всей видимости, не в первый раз испытывала подобные чувства и очевидно любила это занятие. Её маленькая задница крутилась как сумасшедшая под братом, стараясь как можно крепче и потесней подсесть под его горячего петуха своей небольшой дырочкой. «Ты готова, Шари?», Барри захлёбывался в словах от подступающего оргазма. «Я готова, Барри!» «O’key, вздрогнули!» Джанет увидела бурный поток, рванувшийся из петуха, видела, как стволом своим Барри разбрызгивал горячий сок своей спермы по преддвериям и доступным глубинам влагалища сестры. Она наблюдала с взволнованными горящими глазами, как Шари дёргается своей голой небольшой задницей, дико мурлыча от восторга. Барри бился своим всё извергающим «молоко» петухом, промачивая его в разворачиваемую вагину сестры-близняшки и погружая иногда его всей головкой к ней в глубину. «Оооох, я кончила, Барри!», Шари задыхалась, «О, Барри, как это здорово! Конченная моя, конченная пизда!» «Я вижу это!», Барри стонал, наблюдая как пульсируют мокрые губы влагалища его сестры, блестящие теперь от любовных соков. Так как его петух уже утих и не всплескивал больше, то он оттащил его, и сел на пятки, с интересом рассматривая раковинку сестрёнки, пока Шари крутила задницей и заходилась в экстазе. Джанет с трудом приходя в себя от увиденного, наконец сообразила и отклонилась в тень из проёма. Закрыв глаза, она прислонилась к стене возле открытой двери. Она дрожала ужасно, и её собственная вагина горела жестоким жаром, который был нов для неё – подобного жара она никогда не чувствовала прежде! Ткань её трусиков в промежности была пропитана насквозь, и она даже могла чувствовать, как медленно скользит сок её киски по внутренней стороне бёдер. Её груди чувствовали себя так, будто хотели разорвать ставший тесным для них лифчик, и её соски от невыносимого напряжения болели окончательно окаменев. Она хотела скорее уйти, броситься бежать в свою комнату, но ноги отказывались слушаться её. До неё доносилось тяжёлое дыхание близнецов, когда их негромкие слова стали доходить до неё… «В следующий понедельник», сказал Барри, «Уже в следующий понедельник я смогу тебя выебать. В следующий понедельник, Шари! Представить не можешь, как я его жду!». «Ты же знаешь, Барри, я тоже!», ответила Шари, «Ты знаешь же, что я давно хочу, чтобы ты меня по-настоящему выебал. Держу пари, Барри, если бы Папа был с нами сейчас, я уговорила бы его, и он бы сказал, что мы можем потрахаться и теперь. Разве каких-то несколько дней имеют значение?» «Мы обещали!», сказал Барри, «Мы обещали Папе, что мы не станем трахаться до нашего дня рождения». «Да, это правда, Барри, но как трудно дождаться этого…», пожаловалась Шари, «Я очень люблю, когда ты пользуешься пальцем во мне, или когда я сама использую свои пальцы, но я хочу ощутить твоего твёрдого петуха в себе до ужаса!» «Хорошо. Понедельник – наш день рождения, и мы проебёмся с тобою всю ночь!», пообещал Барри. «И будем пихаться с тобой как сумасшедшие каждый день ещё…» Джанет в смятении осознала, что не вспомнила о приближающемся дне рождения собственных детей. Так вот что было причиной, вынуждавшей их ждать! Её экс-муж назначил время, и они обещали ему ждать до дня рождения. Но что ещё они делали? Что они делали с их отцом? Что их отец преподал им, во что посвятил? «Ты веришь тому, что Папа рассказал нам про Мамочку?», спросил Барри. Джанет задержала дыхание, вслушиваясь. «Конечно верю. Папа обманывает только в делёжке конфет. Или ты думаешь, Папа так пошутил?», ответила Шари. «Я не знаю», произнёс Барри, «Но я думаю, что он был прав. Мамочка не сказала нам ничего до сих пор ни разу, а я ведь даже ссу всегда в её присутствии с открытой дверью!» «И я тоже!», хихикнула Шари, «Она видит нас, делающих это, и она всё же ни разу ничего не сказала. Она наблюдала за нами в гостиной сегодня – я заметила. Она видела, как я хваталась за твоего петуха!». «Я знаю», сказал Барри, «Интересно, почему она не говорит ничего?» «Это всё точно так же, как говорил нам Папа!», сказала Шари достаточно громко и ясно, чтобы быть услышанной Джанет, «Она не может кого-то принуждать или наоборот ограничивать. Иногда она сама даже не может обходится без принуждения». «Я не хотел бы принуждать Мамочку, Шари. Это похоже на изнасилование». «Ты не должен насиловать её, глупый!», сказала Шари, «Всё, что мы должны сделать, это только коснуться её. Так сказал Папа». «Она просто безумела…», произнёс Барри. «Папа говорил, что она просто сходила с ума, когда затрагивали эту её страсть…» «И Папа сказал, что достаточно любому лишь отважиться приподнять сзади край её платья, и Мать сама подастся к нему назад и будет ебаться. Ты слышал, как Папа говорил это, Барри. Маме нужно сказать просто, чтоб она стала делать это!» «Я немного боюсь попробовать», ответил Барри. «Хорошо! Я не боюсь», сказала Шари, «Папа говорил, что мать будет делать всё что угодно, если ей сказать. Он говорил, что это было что-то из её собственной индивидуальности, не так ли?» «Ах, Шари. Нет никого, кто стал бы делать с охотой то, что ему прикажут. Мне кажется, всё, что Мамочка сделает – так это скажет “нет”». «Но она не скажет “нет”, Барри», сказала Шари и произнесла чуть громче: «Папа сказал, что Мама не может говорить “нет”». «Хорошо, но я не знаю…», ответил Барри. Почти весь следующий день Джанет была в панике. Её экс-муж сказал им правду. Она не могла говорить «нет». И в результате почти каждый мог манипулировать и управлять ею. Нет, она вовсе не хотела быть поруганной, особенно сексуально. Она даже не хотела быть просто приниженной или обижаемой. Просто так получалось… Если кто-нибудь оказывался в состоянии понять эту отличительную черту её индивидуальности, то он уже мог использовать её согласуясь лишь с собственными устремлениями. Она была пассивна и знала это. Она позволяла это. Она испытывала то самое своё глубоко внутреннее и, наверное, извращённое удовольствие, когда становилась унижаемой и обижаемой. Она не хотела чувствовать этого удовольствия, которое было её судьбой и бедой! Но она совершенно не могла что-нибудь с ним поделать… Её муж знал это, и теперь это знали её дети-близнецы. В понедельник Барри трахнет свою сестру, и Джанет не сможет никак этому помешать. Она не сможет поговорить с ними о всей возможной неправильности ситуации, тем открыв, что она присутствовала и всё наблюдала ночью, и слышала всё, что они сказали, в том числе и о ней. Они будут трахать друг друга, и Джанет почему-то казалось даже, что она будет присутствовать вновь и там же. И сгорая от стыда в коридоре за дверью, она будет вновь наблюдать за ними, неспособная остановить ни их траханье, ни даже просто саму себя со своей вздымающейся страстью. Понедельник. Той недели. Сегодня вторник этой. Пять дней… Всё утро Джанет пыталась навести хоть какой-то порядок в своих мыслях, но увиденное и услышанное накануне никак не хотело укладываться ни в голове, ни, что наиболее беспокоило, в её предательски намокающих трусиках. Эта сцена самого жёсткого петтинга у её детей-близнецов всё вновь и вновь вставала перед её глазами. Господи! Будь они совсем немного постарше, думала Джанет, и я начала бы опасаться уж не беременна ли Шари сегодняшним днём после всего вчерашнего. Ведь Барри даже не просто брызгался с ней своей спермой, которой у него, наверное, всё-таки многовато для его возраста; он же просто спринцевал своим петухом свою маленькую сестрёнку, втолкнув головку в её преддверия во время оргазма! Воспоминания о надутой головке члена её сына, пульсирующей в розовых створках её дочери, заставили Джанет коснуться промежности и с силой попытаться вогнать обратно явно неуместное возбуждение. Крепкое сжатие не только не помогло, но казалось только усилило её зуд между ног, и Джанет оставила звенящую промежность в покое. А эти их темы, перемежающиеся откровенно непристойными терминами, которыми они даже не бравировали, а просто беседовали друг с другом. Да к тому же произносимые без всякой заботы о том, что Джанет может случайно оказаться рядом с комнатой и услышать их! Эта мысль особенно назойливо не давала покоя, и Джанет не первый раз отмахивалась от неё как нереального кошмара: что если они всё-таки заметили её, вновь не подали вида и говорили умышленно громко? Для неё! От этой мысли Джанет делалось физически плохо и она опускалась на ближайшее кресло… Она пробовала отвлечься, устроилась на диване читать. Но внимание её никак не могло сосредоточиться. Слишком великое царило безумие уже не только внутри неё, но и вокруг. Шари и Барри боролись на полу. Причём насколько всё более неистовые формы приобретала их возня, тем меньше сил в себе их урезонивать чувствовала Джанет. И даже, когда Барри пнул ножку хрупкого журнального столика, чуть не разнеся его вдребезги, Джанет не в силах была ничего сказать ему. Трюк был явно рассчитан на неё, но она уже много дней находилась во власти единственного желания быть оставленной в покое, и сейчас это желание невероятно обострилось. Барри послал взгляд в её сторону, но она вспыхнула и притворилась, что настолько поглощена событиями в книге, что даже не в состоянии заметить звука ломающейся мебели. Кроме шума и гама, Джанет ещё сильно смущали эти их одеяния юных дикарей. Барри был одет в оборванные, начиная почти от ремня, джинсы и ни во что больше. Шари блистала нарядом из столь же экстремально урезанных шорт и мальчишечьей рубашки. Джанет наблюдала, как Барри позволил сестре одолеть себя в равной борьбе, уложить на лопатки и оседлать верхом. Но вместо того, чтобы оказаться сидящей на его животе и празднующей спортивную победу, Шари подалась по его телу собою назад и оказалась на его шортах. И Джанет тут же увидела, как её тесно сжатые маленькие ягодицы разошлись немного в стороны на уже оказывается вздутом бугре. Барри вцепился в талию сестры, и вовсе не огорчённый своим поражением вдобавок начал мягко двигать по ещё больше надувающемуся петуху промежностью сестры. Мой Бог, думала Джанет, да они почти трахаются прямо передо мной! Шари просто трётся своей дырочкой об его петуха, и если бы на них не было одежды, то петух Барри уже уткнулся бы прямо во влагалище сестры. И тут Джанет попалась. Внезапно она заметила, что её сына, внимательно смотрит на неё, пока сестра ёрзает по его бугру своей маленькой попкой. Джанет страшно покраснела, но так и не смогла выдавить из себя ни слова. Барри открыто усмехнулся, и она быстро опустила глаза в книгу. Но слова и буквы стирались и смешивались у неё перед глазами, а она всё соскальзывала и соскальзывала взглядом на шевеление задницы Шари. Шари раскинула свои стройные ноги по бокам брата. Джанет могла созерцать плотность врезавшихся в промежность Шари шорт, и видеть всю внутреннюю сливочно-нежную гладкость её длинных молодых бёдер. Джанет видела, как Барри передвинул свои руки на задницу сестры и немного сжал её булки, исторгнув короткий стон из груди Шари. Наблюдая за матерью, Барри подтолкнул вверх бёдра сестры и чуть приподнял над собой её задницу. Джанет прервала дыхание – она увидела выскочившую из-за пояса и выпиравшую теперь красную головку его члена, натёртую движениями между ног у Шари. Это было лишь мгновенье, только чтобы чуть заметить, и Шари тут же распластала свою киску на бугре, посадив её накрепко. Но Барри успел заметить реакцию матери. Он видел вспышку сверкнувшую в глазах его матери, и слышал, как прервалось её дыхание. Он обхватил задницу сестры подобно чаше и вцепился в щёки ягодиц Шари уже открыто, всё продолжая наблюдать за матерью. Он сильно подтолкнул петуха к горячей, маленькой письке сестры, заставив Шари мягко взвизгнуть от восторга. Юное тело Шари задрожало, и булочки её небольшой задницы стали сжиматься и разжиматься. Она сильно насадилась на пульсирующего петуха своего брата и прошептала: «Ты заставил меня кончить!» Джанет вполне расслышала эти слова. Через мгновенье, с подрагивающим телом, Шари привстала и развернулась на брате, усевшись уже наоборот, лицом к матери. Шари увидела головку его члена, высунувшегося из расстегнувшихся джинсов и липкого от её недавних на нём сокращений. С нежным хихиканьем она потянула петуха на себя, совсем вынимая из шорт и оттягивая его от живота. Барри лежал неподвижно и пристально смотрел на Джанет. Пристальный взгляд Джанет сгорал на его петухе, не способный избежать этого чарующего видения. Она сидела будто загипнотизированная, её книга теперь уже окончательно покоилась на коленях. Шари взглянула на мать со страстным выражением в своих юных бесстыжих глазах, сомкнула кулак вокруг ствола своего брата и начала, беспорядочно дёргая, его надрачивать. И Барри и Шари теперь смотрели на Джанет, а напряжённый кулак Шари бегал вверх и вниз по петуху. Джанет покраснела так, что почувствовала прилив невыносимого жара к своему лицу. В арсенале её средств не было решительно ничего, что бы она могла сделать и чем смогла бы воспрепятствовать этому их безжалостному показу. «Хочешь поиграть с его петухом, Мама?», Шари захихикала крайне уже непристойно, «Хочешь поиграть с писюном Барри?» Джанет, казалось, вовсе забыла дышать. Всё, что она ещё могла делать, так это просто сидеть там с видом отчаянного ошеломления и смотреть на руку своей дочери, скользящей вдоль петуха сына. «Он очень твёрдый, Мам!», сказала Шари почти сердечно-доверительным шёпотом, «Барри может становиться действительно страшно твёрдым, и это очень забавно – играть с ним. Он ещё может брызгаться, Мам... Я могу заставить Барри кончить так сильно, что он выстрелит прямо в воздух! Хочешь посмотреть, как я заставлю его брызнуть, Мам?» «Нет…», прошептала Джанет, «Шари… Барри… не делайте этого!..» Но в словах её не прозвучало никакой силы, а её глаза говорили лишь о царящей внутри неё полной сумятице. «Но я хочу подрочить ему, Мам», капризничая, захихикала Шари, «Я хочу хорошенько вздрочить его! Знаешь, какой он горячий! Он определённо сможет брызнуть сейчас очень высоко, и я хочу посмотреть насколько высоко я заставлю его кончить! А, Мам?» «Не…», произнесла Джанет, пытаясь вложить хоть какую-то силу в свои слова и испытав при этом лишь прежнюю свою несостоятельность – слова её застряли в пересыхающем горле и отказывались исходить. «Шари, не балуйся! Каждый знает, что я могу выстрелить достаточно высоко», сказал Барри, «Держу пари, Мамочка просто хочет потрогать его». Джанет задрожала. «Пожалуйста», прошептала она, «…оставьте меня в покое, пожалуйста!» Взгляд её никак не мог оторваться от петуха сына, видя, как скользит по нему маленький ручной насос Шари вверх и вниз, делая гладкую надутую головку члена лоснящейся и приоткрывая иногда влажный зев его писательного отверстия. Ей начинало казаться, что если они заставят её прикоснуться к его петуху, она уже вовсе не сможет сопротивляться чему бы то ни было. В ней давно не было сил ни на какое сопротивление, поскольку она испытывала не только напор бесстыдства её маленьких тиранов, но и напор своих собственных тайных страстей, поднимавшихся из области скрываемой трусиками. Её зев влажно горел, её вагинальные губы набухли и тёрлись о внутреннюю сторону её нейлоновых трусиков, её клитор пульсировал с упругой настойчивостью. Джанет смотрела на петуха своего сына, накачиваемого насосом кулака её дочери. Она сидела теперь и дрожала, зная, что они, владея секретом всех её тайных наклонностей, почти обладают ею теперь, стоя на пороге полного управления ею. И Джанет знала, что найди они правильные кнопки, скажи правильные слова, коснись верной линии её индивидуальности, и она станет игрушкой в их руках. Станет чем-то таким, с чем можно играть, что можно использовать, чем можно наслаждаться любым способом, который придёт им в их бесшабашные головы. И она будет не в силах остановить этого. Шари оторвала руку от члена брата, и член влажно закачался над прорехою джинсов. Барри стоял теперь, и его штык подрагивал вверх-вниз над липкими от выделений шортами. Джанет видела, как сочатся капли из его мочеиспускательного канала. Барри пошёл к ней. «Нет!», застонала Джанет, «Пожалуйста, не делайте… уйдите… Барри! Я – ваша мать! Не делайте! Оставьте меня в покое, пожалуйста! О, пожалуйста, не делайте этого!» Но Джанет не двигалась с места, она смотрела как завороженная на петуха своего сына приближающегося к ней, её глаза терзались противоречивыми чувствами, смешивающимися со всё нарастающим любовным желанием. Барри стоял теперь перед ней. Шари подошла тоже… Шари взяла книгу с коленей Джанет, и Джанет сидела бездейственно в ожидании, зная, что собирается случиться и сознавая то, что она, наверное, бессильна противостоять этому. «Давай посмотрим под её платье», сказала Шари, «Давай посмотрим на её трусы, Барри!» «Шари, не делайте этого, пожалуйста!», в голосе Джанет зазвучала мольба. Барри поднял платье матери достаточно высоко. И Барри и Шари внимательно глядели Джанет под платье, рассматривая её длинные ноги, её атласные бёдра, её тонкие трусики, из-под которых выбивались тёмные кудряшки. Джанет слабым усилием воли сжала бёдра вместе, пытаясь скрестить ноги. «Давай посмотрим её сиськи, Шари!», предложил Барри. «Да, я хочу видеть насколько велики у Мамочки шары», захихикала Шари, и её руки потянули и задрали свитер их матери до подбородка. Джанет сидела, казалось, окаменев, и дрожала. Её лифчик был туго натянут, но это не помешало Шари повыпихивать вверх её чаши, выставив напоказ обе груди. Слёзы навернулись на глаза Джанет, и она попробовала удерживать веки закрытыми, чтобы не видеть взирающий прямо в лицо ей петух сына. Но она не могла смирить их окончательно и не смотреть на упруго вздыбленную стать. Она слышала прерывистое дыхание её дочери и сына, пристально смотрящих на её груди. Вниманием их она опять же отчасти была обязана себе самой. Она и действительно имела довольно полновесные груди, круглые и наполненные, с жёсткими от возбуждения сосками. Её груди гордо выпирали вперёд молочной, атласной кожей покрова. «Папа говорил, что Мама любила, когда ей сосут её сиськи!», произнёс Барри чуть взволнованным голосом, «Хочешь попробовать их, Шари? Хочешь подержаться за её буфера?» «Пожалуйста… нет…», чуть вскрикнула Джанет, подняв руки и прикрыв ими свои голые груди. Но Барри легко оттащил её руки. К этому времени они выпустили уже её юбку, но низ её всё равно остался высоко задранным на её длинных, стройных бёдрах, гораздо выше колен. Когда её сын тянул её податливые руки от её грудей, она посмотрела на него с мольбой во влажных глазах от наворачивающихся слезинок, но не оказала и малейшего сопротивления. «Папа был прав!», произнёс Барри торжествующе, «Мы можем делать, что захотим с нашей Мамочкой. Она не пыталась остановить меня, когда я убирал её руки с её сисек, Шари!» «Я же говорила тебе, глупый!», хихикнула Шари. «Я пососу у неё!» «Барри, пожалуйста… не делайте…», захныкала Джанет, когда сын сел рядом с ней и взял одну её грудь в руку. «Но мне нужно пососать твои сиськи!», объяснял Барри, «Мне нужно пососать у тебя так или иначе, Мамочка. Я хочу насосать твои сиськи и попробовать на вкус твои соски!». «Давай, Барри!», Шари уверенно присела с другой стороны от матери, «Погнали, отсосём её светочи!» Не в силах видеть их уже, Джанет откинулась головой назад и прикрыла глаза. Она сидела с руками, опущенными на бёдра, и ладони её подрагивали. Она чувствовала горячий влажный рот её сына близко от своей груди. Она чувствовала охват её другой груди лапкой дочери, сжимающей и играющей с её соском. Поневоле она застонала. Бёдра Джанет непроизвольно задвигались, корчась и извиваясь на диване. Она не могла сдержать их движения. Её клитор горел, и чем сильнее она пыталась прекратить непроизвольные конвульсии бёдер, тем больше они крутились под ней. «Она нагревается!», пробулькала в восторге Шари, цепляясь за сосок Джанет влажным ртом. Джанет чувствовала, как нежный ток исходит вверх от кончиков её перевозбуждённых грудей. Два молодых рта, которые крепко тянули её за соски, вкупе со всеми нервными потрясениями этого вечера, сводили теперь все её ощущения к одному чувству пламенного восторга, зарождающемуся в нижней насыщенной влагой щели. Джанет плакала в приступе невыносимого счастья, чувствуя, как разрастается маленький взрыв между её бёдрами и как непроизвольный оргазм растекается по её промежности. Она застонала долгим протяжным стоном… Близнецы сосали её так долго, что она утратила чувство времени, и оно показалось ей вечностью. Когда они сняли с её грудей свои рты, она почувствовала прохладу воздуха на своих влажных сосках. Она боялась открывать свои глаза, боясь взглянуть на них. Она сделала слабую попытку отобрать своё запястье, когда почувствовала, что её сын взял её за него, но мускулы отказались повиноваться. Она застонала, почувствовав свои пальцы обёрнутыми вокруг горячего члена её сына, и потеряла себя полностью. Вопреки своим сумбурно скачущим мыслям Джанет крепко сжимала петуха своего сына… «Аххх!», Барри стонал от удовольствия, «Хорошо, Мамочка! Сожми моего перца! Дрочи мой хуй, Мамочка!» Кулак Джанет задвигался вверх и вниз по стволу сына. Она не пробовала остановиться, зная, что это теперь безнадёжно. «Дрочи его, Мать!», выкрикнула Шари в волнении, «Заставь Барри кончить! Он даст резко и сильной струёй! Вот увидишь, Ма!» «Нет!», рыдала Джанет, «Я не хочу делать этого! Пожалуйста, не заставляйте меня делать это!» Но близнецы не обратили никакого внимания на её жалобный стон, и её собственный кулак не обратил никакого внимания на её слёзные мольбы. Она водила по стволу её сына крепко сжатой рукой, дрочила его вверх и вниз, и чувствовала его пульсации в своей руке. Её влагалище истекало соками. «Давай снимем с неё трусы!», сказала Шари, «Я хочу видеть пизду Мамы!» «Не прикасайтесь ко мне!», произнесла Джанет слабо. Джанет смотрела сквозь едва смеженные ресницы, как сын отцеплял её кулак от своего петуха, а пальцы будто пытались вцепиться в свою добычу вновь. Барри задрал её юбку до самой талии, и Шари открыла в коленках ноги Джанет. Оба её ребёнка смотрели вниз, видя пропитанные насквозь эманациями трусики, отчётливо влипшие в надувшиеся половые губки Джанет. «Какая Мамочка мокрая! Давай, Шари, снимаем с неё трусы!», воскликнул Барри. Тело Джанет напряжённо замерло, но поскольку они стали тащить с неё трусы, она вынужденно подалась вперёд. Её трусики стянулись до коленок, а затем и вовсе соскользнули с её ног. Она не могла удержать колени плотно вместе, когда Барри захватил одну из них, а Шари завладела другой. Они открыли её ноги, широко разведя её коленки в стороны… «Оооох, посмотрите ей на пизду!», задохнулась в восторге Шари, «Она же мокрая, как непросохшая кошка! У Мамы пиздень промокает сильнее, чем это случается у меня, Барри!» «Смотри, какие волосы!», отреагировал Барри, «Даже на попе чуть-чуть… Какая ты волосатая, Мамочка!» «Все взрослые женщины волосатые!..», невольно попыталась защитить своё поросшее мягкой шёрсткой влажное достояние Джанет и тут же потупилась от всей непристойности собственных слов… «Давай поиграем с её пиздой!», произнесла её дочь, кладя свою маленькую ручку на бедро Джанет, «Ничего себе всё-таки, как её раковина мокра и горяча!» Джанет почувствовала, как ладошка её дочери легла к ней на влагалище, она дёрнула вверх бёдра, пытаясь стряхнуть ладошку Шари. Но на помощь Шари тут же пришёл Барри, который взял за влагалище своей матери покрепче и стряхнуть его руку не было уже никакой возможности. «Ты трогаешь её за пизду, Барри…», произнесла, наблюдая, Шари. Джанет стонала, чувствуя скольжение пальца своего сына в её вагине. Её волосатые половые губы охватили его палец, словно пробуя втянуть его поглубже. Она сжала свои руки в кулаки, пытаясь остановить движение бёдер, но они вздымались вверх и вниз, несмотря на все её усилия. «Ух, ты! Она трахает мой палец!», восхищённо захихикал Барри. «Ага!», ответила Шари, «Слушай, Барри. Папа был прав. Ты видишь? Почему ты до сих пор не ебёшь Мать?» «Ты думаешь, я должен?..», спросил Барри и слегка покачал головой, будто всё ещё пребывая в сомнении. Джанет с трудом осиливала в понимании, что подобные речи ведутся о ней и так, словно её самой здесь и не было. Она была просто телом для них, телом для прикосновений и игр с ним. Она чувствовала, что её влажная щель ответила порывом пламенного голода, когда сын приступил к исследованиям её своим пальцем. И если сейчас он станет ебать её, она знала, в ней не найдётся ничего, что смогло бы остановить этот дикий любовный процесс. Он засунет своего петуха ей в пышущий жаром зёв, и она попросту остервенеет от своей разбуженной страсти. «Засунь ей свой дрын в дырку!», произнесла Шари убеждая, «Я хочу посмотреть, как ты поебёшь Мать! Вдуй ей в её мохнатку, Барри!» «Мы, как предполагалось, ждём до нашего дня рождения», ответил Барри, «Мы обещали». «Это меня, глупый! Меня нельзя ебать!», Шари даже распалилась в волнении, «Мы обещали Папе, что не будем ебаться друг с другом до нашего дня рождения. Но мы ведь не обещали ничего относительно нашей не ёбанной Матери, ведь правда?» «Ну да, вообще-то так». «Выеби её хорошо!», Шари умоляюще застонала, «Я хочу видеть твоего петуха в её волосатой пизде, Барри! Ставлю на всё – Мать просто обалдеет от него! Помнишь, что Папа говорил? Когда её ебут, она дичает от страсти!» Джанет наблюдала за сыном и его перемещениями у себя между ног. Она и не противилась, когда они подтянули её задницу к краю дивана, сопротивляться не было ни сил, ни даже смысла, поскольку при сопротивлении её удерживаемые ноги раздвигались в стороны только ещё шире. Она подавляла своё дыхание, ещё пытаясь сдерживать свои страсти под контролем и стремительно утрачивая хрупкие бастионы своей власти над своими влечениями. Она видела, как сын её выставил вперед всю ширь своих принадлежностей и его петух, и шары его были полностью на виду у неё. Шари ухватила его петуха. Она погладила его ствол, а Барри подтолкнул свои бёдра к распростёртой Джанет. Член его находился уже достаточно близко для того, чтобы Шари могла свободно направить его рукой. «Воткни! Воткни в неё!», закричала Шари взволнованно, склоняясь над бёдрами матери, чтобы наблюдать, «Еби её в щель!» Барри коснулся кончиком своего петуха надутого клитора матери. «О, Боже!», затрепетала Джанет, и её подбросило бёдрами вверх. Головка хуя сына скользнула в её пизду, Джанет схватила сына за бедра и сильно дёрнула на себя, вонзая его раскалённый штык полностью в свою алчущую пещеру. «Оооохх, посмотрите на это!», захлебывалась в смехе Шари, «Она хочет, чтобы ты выебал её, Барри!» «Трахай меня!», Джанет испустила первый, давно рвавшийся из глубин крик, «Оххх, трахни меня в мою щель! Трахни мою щель! Аххх, твоим петухом… Какой твёрдый! Моя щель хочет проглотить его! Взъебни мою ебаную транду, и впрысни мне свой нектар! Спусти, бля, в меня!» «Ничего себе!», застонал Барри, чувствуя, как пизда его матери захватывает его погружённый в неё штык, «Насколько Папа был прав!» «Отъеби её как следует, Барри!», визжала Шари, пробираясь пальцами через шелковистые волосы лобка матери, «Сделай ей, как она просит! Выеби её и выплеснись весь в неё, закачай малофью ей в пизду!» Джанет дёргала свою влажную щель вверх и вниз, по пульсирующему стволу её сына, втягивая в себя его размер настолько, насколько могла, раздвигая отчаянно свои бёдра, задыхаясь и крича в экстазе. Она подбрасывала свою щель вверх и вниз, издавая влажные сосущие звуки волосатыми половыми губами, расщепленными надвое петухом её сына. «Аххх, выебите меня, выебите меня, выебите меня!», рыдала Джанет, её задница весело поджималась и хлюпала. «Моя пизда любит накачанный твёрдый хуй! Вашей Матери нужен хороший хуй! Выебите отчаянно вашу Мать! Отдери свою Мать в её горящую влажную суку!» Она была в самом деле дика невероятно, её голова моталась из стороны в сторону, её волосы разметались в стороны и перелетали над искажённым лицом. Она схватилась за бёдра сына напряжёнными пальцами, подталкивая и дёргая его, гоняя его петуха в себя и из себя со стремительным бешенством. Будто выстрелом её рвануло высоко вверх, потом так же сильно кинуло вниз, и она вошла в непрерывно-напряжённый, сильнейший экстаз. Шари, наблюдая сверкающими глазами скольжение петуха её брата вперёд и назад в волосатых губах их матери, начала сжимать налитые груди Джанет в ладонях. «Оххх, сожми мне мои ёбаные сиськи, Шари!», закричала Джанет, «Затискай эти ёбаные дойки! Ебите меня! Выебите меня, и стисни мои буфера, и тарань своим горячим хуём мою жаркую лапочку, и залей её всю извержением сока любви!» Джанет дёргала пиздой вверх и вниз, раскалываясь в безумии на петухе сына. Она могла чувствовать его пульсации глубоко внутри себя, чувствовать захватывающее трение на всём восхитительном протяжении её влагалища. Она чувствовала, как его молодые шары бьются о щель её распалённой задницы, и она почти разламывала свои атласные бёдра, охватив его и сжимая его между ними, а затем выбросила ноги широко вверх и в стороны на вершине возможных чувств. Она громко закричала, и её оргазм забился пламенем внутри её киски. «Оххх, залей меня!», закричала она, «Дери мою пылающую пизду! Залей! Пожалуйста, влейся, кончай, наспускай, потуши меня! Моя пустота горит во мне, и мне надо выебаться!» «Бля, ты жаркая, Мамочка!», Барри стонал, тараня хуем назад и вперёд её вовсю хлюпающую и сосущую пизду, «Ты такая горячая и вся мокрая!» «Да, я! Я такая мокрая и горячая!», Джанет рыдала, «Моя ёбаная пизда мокра! Моя ёбаная пизда горяча! Моя пизда хочет ебаться! Пизда Матери хочет выебать напрочь твой твёрдый горячий хуй!» Шари приблизила свой рот к надутой груди матери и втянула сосок её в свой голодный рот. Она сжимала одну грудь Джанет, пока сосала другую, обратив лицо вниз, чтобы наблюдать волосатый горб киски её матери, дёргающийся вверх и вниз по стволу Барри. «Соси мою соску, Шари!», вопила Джанет, «Соси мою ёбаную сиську нах! Похуй всё, жуй! Жуй мои ебаные ниппеля! Оооох, Барри, я чувствую! Ты сейчас кончишь в меня!» Барри задыхался, его шары напряглись и подобрались вверх по стволу. Он глядел прямо в горячую пизду своей матери, насаживаемую на петуха. Ощущение будто пизда его матери жуёт и отсасывает его калёный штык, пытаясь заполучить его петуха возможно глубже, почти доводило уже его до оргазма. Он был близок к финалу и был в полном восторге. Это было совсем другое, ни с чем не сравнимое ощущение, с которым не шли в сравнение все штуки, которые они проделывали с сестрой, надрачивая его штык рукой или пиздёнкой Шари. «Охххх, сейчас!», крикнула Джанет. И она вся сжалась собой на петухе сына, который начал, казалось, свой сквозной прострел сквозь неё. Она прижалась волосатым влагалищем к самому корню его петуха, напряжённо, истягивающе, и в диком экстазе бесстыдно заорала. «Я кончаю!», прохрипел Барри. Шари отдёрнула свой рот от грудей матери. «Лей в пизду! Качай! Качай всё это в её ёбанную пизду, Барри!» «Yyy-e-ssS!», Барри стонал… Ошпаривающий сок его шаров вырвался из его петуха, разливаясь по сжимающим его стенкам голодной свирепой пизды его матери, утоляя и заполняя её. Джанет свернулась чуть не в калачик и замерла вся поджавшись: её оргазм вновь набрал силу и теперь колотил обессиленное тело изнутри. Её мозг был чист, а сознание почти отсутствовало в этом экстазе, чуть ли не превосходящим по силе всё, что только могла она вынести. Она кончала и кончала, её влагалище с жадностью сжимало в себе льющегося петуха её сына. Она попыталась подумать будет ли когда-нибудь конец этому безумному бесконечному оргазму. Это, в конце концов, начинало становиться болезненным… Но с первым же болезненным симптомом её дикий экстаз столь же стремительно завершился. «Не верю!», произнёс Барри, вытягивая своего петуха из её киски и взирая на её блестящие от выделений губы влагалища, «Не верю глазам и ушам!» «И хую!», подсказала, хихикнув Шари. «Я выебал нашу милую, нашу красивую, нашу любимую Мамочку! Шари, определённо, Папа сказал нам правду! Какая жгучая дырка от задницы, что ты заставила её поебаться!» «Я же говорила тебе!», захихикала Шари, «Папа не стал бы нас обманывать». Джанет пихала свою измятую вдрызг юбку вниз и её сумасшедший позор горел у неё на лице. Она не могла смотреть на близнецов… И той же ночью Джанет, сгорая от стыда чуть ли не до неприязни к себе, мастурбировала в постели на всё с ней случившееся… Первоначально это была почти невинная мысль о дежурном самоудовлетворении на ночь для более крепкого и здорового сна. Джанет, не отдавая себе отчёта, протянула руку к просившейся киске. Но уже через мгновенье она отдёрнула руку, коснувшись не своей обычной смиренной писечки-кошечки, а достаточно растянутого хлюпающего влагалища за час до того ажиотажно выебанной женщины. Мысли о происшедшем тут же воскресили и представили с яркостью все картины минувшего вечера. Подумать, конечно, было о чём. Ещё бы – её, собственно, за последние три года впервые по-человечески выебли. Если бы этим факт и исчерпывался, Джанет бы легко улыбнулась и после пятиминутного поглаживания и лёгкого оргазма уже бы спала. Но это было далеко и далеко не всё. Это произошло с ней впервые в той обострённой форме, которой требовало всю жизнь её существо. Она страшно стыдилась всего того, что произошло с ней, но она же и наслаждалась этим. Она всегда любила быть принуждаемой к хорошему траху. Но дополнением ещё ко всему, и самым ужасным дополнением, было то, что её имели её же собственные дети! Ведь это был её сын, тот, кто трахал её в этот раз. И делал он это под наблюдением её дочери… Так или иначе, но Джанет неожиданно обнаружила себя уже вцепившейся в своё бедное влагалище и яростно мастурбирующей на картины овладения ею детьми. Убрать руку или остановить ход своих мыслей возможным больше явно не представлялось. И сознавая полностью всю глубину нанесённого ей оскорбления, она наслаждалась более всего именно эпизодами наибольшей развязности и распущенности детей по отношению к ней. Чувство времени она напрочь утратила, но могла бы поклясться под присягой, что если акт самостоятельной любви занял не половину ночи, то уж добрых полчаса продолжался, как минимум. В конце концов, влагалище отреагировало ещё одним оргазмом, который только усугубил всё чувство чудовищного позора в ней. Джанет не понимала, почему ей выпал этот удел. Она никогда не понимала этого. Джанет была раба. Она была раба своих собственных диких страстей. Она была раба своей любви к этому непристойному занятию. И теперь она, ко всему прочему, становилась рабой своих детей. И теперь её дети-близнецы, сын и дочь, знали обо всём этом. Она провела бессонную ночь, и когда проснулась тем утром, ей не хотелось выходить из кровати. Она не хотела видеть Барри и Шари. Она не хотела, увидев их юные лица, застать на них запечатлённым свой позор. Они теперь просто имели её, как имеют хорошую вещь. И она будет их рабой, если они подтолкнут её к этому. Она тенью выскользнула из комнаты после душа и одевания, но осторожность её вряд ли была сколь-нибудь резонной. Всё равно она не могла избежать встречи с близнецами в пределах дома. Они были уже оба на кухне и ожидали её прихода. Она начала готовить их завтрак, не проронив ни слова и пытаясь избежать встречи с их глазами. Она ощущала физически их наблюдение за каждым её движением. И Джанет вновь чувствовала признаки поднимающегося из глубины неуместного возбуждения, несмотря на все попытки совладать с собой, которые чуть не закончились сбеганием ею варимого кофе. Она пила кофе, пока они завтракали, всё ещё избегая прямого контакта глаз с ними. Барри сегодня надел джинсы с футболкой, а Шари была одета в легкомысленно маленькое платье. Её волосы золотистого блонди были расчёсаны и стянуты позади в хвостик. Она была определённо очень симпатична и мила. «Так мила…», думала Джанет, тайно посматривая на дочь. На самой Джанет был надет жёлтый домашний халатик с белой кружевной оторочкой. Она допивала вторую чашку кофе, когда внезапно осознала, что не надела своего лифчика. Это было несколько необычно для неё. Она никогда не ходила без лифчика, и всё же сейчас она была обнажена под покровами своего платья. Но всё же (она облегчённо вздохнула про себя) она одела сегодня хотя бы свои трусики. «Ещё четыре дня», вздохнула Шари. «До чего?», спросил Барри, явно притормаживая, поскольку как раз в этот момент пытался соорудить себе сэндвич из семи самых разнообразных и расползающихся ингредиентов. «Балда! До нашего дня рождения!», напомнила ему Шари. «Точно. Ты права!», усмехнулся Барри, отчаявшись соорудить свою вавилонскую башню и сложив всё горкой возле Шари, «Я не могу дождаться!» «Я тоже!», Шари выразительно поёрзала на стуле, «А что мы будем делать сегодня?» «Играть с Мамочкой…», спокойно ответил Барри. Джанет вздрогнула, но не подняла глаз. Она сидела за столом, её руки лежали на коленях, лишь чуть сжимая их пальцами, и выглядела она так, будто послушно ожидает их решений на её счёт. «И с писькой её поиграем?», хихикнула Шари. «Да. И с её сиськами тоже, да и вообще с чем захотим. Возможно я отъебу её снова…» «Мне очень нравится смотреть, как ты это делаешь», сказала задумчиво Шари, «Тогда мне кажется, что ты уже ебёшь меня!» Джанет подняла голову и вынужденно взглянула на них: «Пожалуйста, не говорите так…» «Почему нет, Мамочка?», казалось искренне удивился Барри. «Это не… не хорошо…», бормотала она, снова опуская глаза. «Не хорошо трахаться или нехорошо говорить о том, что тебя ебут?», захихикала Шари, «Мам, но ты же любишь это, ты только притворяешься, будто не хочешь услышать того, что тебя скоро выебут!» Влагалище Джанет издало влажный импульс. Она крепче сжала в пальцах коленные чашечки и почувствовала свои промокающие трусики. «Давай посмотрим, как она играет со своей киской», предложил Барри. «Нет, Барри, это никакая не забава!», не согласилась Шари, «Ты много раз видел, как это делаю я. Лучше, наверное, всё-таки выеби её. Вчера это было оттяжно, ведь правда? Я имею в виду, что её пизда чувствовала себя действительно превосходно на твоём петухе?» «Да!», усмехнулся он, «Она была мокрой и горячей. И мне очень понравилось по настоящему ебаться, это правда. Держу пари, Шари, твоя пизда будет точно такой же в ебле!» Из этих слов Джанет сделала для себя несколько даже лестный вывод о том, что она вчера стала первой девочкой своего сына, она была первой, кого довелось ему трахнуть «по настоящему». И к тому же это означало, что до этого пресловутого дня рождения они с Шари вообще никогда не трахались. Как только они утерпели с их безудержными темпераментами, усмехнулась про себя Джанет. Хотя, конечно, на данный момент утерпевших, если строго, слегка поубавилось. Барри, во всяком случае, уже трахнулся вчера, и в этом плане Шари осталась в некотором одиночестве. «Эй, Мамочка?», долетел до размышляющей Джанет голос Барри, «Как тебе понравилось всё это? Ну, я имею в виду, горячий хуй, сок в пизде, и всё такое?» «Сок… в пизде? Но, Барри…», голос Джанет заметно дрожал, наконец, вовсе сорвался, и уже еле слышно она произнесла: «Я не знаю…» «Ну, тогда я чего-то недопонимаю», Барри сделал вид, что задумался, «Если тебе не понравилось, и ничего хорошего в этом нет, то почему тогда вчера вечером всё так хлюпало у тебя в пизде? В конце концов, Мамочка, ты будешь сегодня играть с нами в любовь?» Джанет еле заметно кивнула головой. «Видишь, Папа был прав!», засмеялась Шари. «Да, я, похоже, уже убедился в этом полностью», сказал Барри. Он поднялся и встал за спиной своей матери. Джанет почувствовала, как его руки скользнули по плечам к её грудям. Она сдавленно застонала, когда он сжал её чашечки, и тело её задрожало. «Хорошие груди, Мамочка», сказал Барри, и руки его скользнули под материю её халатика, «Э, да тут нет лифчика!» «Вытащи ей сиськи!», радостно завизжала Шари, «Вынь её сиськи, чтоб я могла полюбоваться на них!» Джанет сидела не в силах пошевелиться, пока её сын высвобождал из декольте халатика её груди. Её влагалище протекало в её трусики, и она дрожала, ожидая уже неминуемого прихода своей страсти. Барри некоторое время поласкал её груди, оттягивая и покручивая её всё более ужесточающиеся соски, а потом убрал свои руки. Джанет сидела с выставленной напоказ обнажённой грудью, пылающими сосками и с опущенным вниз, к лежащим на коленях рукам, взглядом. Она услышала, что её сын возится со своими штанами, и прикрыла глаза. «Не надо, не делайте этого, Барри!», прошептала она, «Пожалуйста, не заставляйте меня делать что-то ещё! Вы и так наделали много со мной такого, что…» «Ахххх, немножко больше не повредит тебе, Мамочка!», ответил он, вытягивая своего петуха из штанов. Возбуждённой головкой он провёл по её волосам, отирая свой член об неё, и Джанет почувствовала капли уроненные из него и собравшиеся на волосах. «Мммм, мягкие волосы, Мамочка. Держу пари, ты с удовольствием пососала бы моего петуха!» «Нет!», прошептала она. «Просто уверен, что ты отсосёшь! Ты не должна ни в чём себе отказывать!», заявил её сын, «Папа говорил, что ты сосёшь хуй, Мамочка». «Нет, Барри, я этого не делаю», застонала она, «Пожалуйста, не принуждай меня делать этого! Это… Это не хорошо…» «Может быть, Мамочка. Но ведь ты любишь сосать», убедительно произнёс он и провёл своим петухом по её ушку, а затем коснулся раздутой головкой её щеки, «Папа сказал, что ты любишь отсасывать хорошего крепкого хуя! Даже если это и не хорошо, ты не должна сдерживать порывы своей любви…» Шари с усмешкой наблюдала горящими глазами, как трётся горячий петух её брата по лицу матери. Она видела, как Джанет облизнула пересохшие губы, и как стали вздыматься и опускаться её обнажённые груди в участившемся дыхании. «Затолкай его ей в рот, Барри!», мяукнула Шари, «Я хочу увидеть твоего писюна у Мамы во рту!» Джанет почувствовала, что её сын повернул её голову и уткнул в её губы своего петуха. Она почувствовала его скользнувшим по её щеке, что ещё более влажно воспламенило её плоть. «Соси его!», прохрипел Барри, сильно вжимая своего петуха между плотно стиснутых губ своей матери. «Соси моего петуха, Мамочка! Сделай мне горячий отсос!» «Ммм…», Джанет возразила. Стиснув зубы до боли в челюстях, она с ужасом смотрела на половой член Барри и промокала на стуле всё сильнее. «Закрой глаза, Мамочка!», сказал Барри, «Я хочу, чтобы ты закрыла глаза». Признаться, Джанет сама этого хотела больше всего на свете, и она послушно смежила веки. Внезапно Барри отодвинулся и головка исчезла от её рта. «А теперь открой рот!» То ли от неожиданности его исчезновения, то ли непроизвольно отреагировав на слова, Джанет приоткрыла рот. Губы её дрожали. И он мгновенно вернулся… Надутая головка скользнула в рот, раздвигая его ещё шире. Джанет тут же вытолкнула её с силой и возмущением из своего рта, но вдруг… Вдруг Джанет с изумлением обнаружила, что это сопротивление её было вовсе не реальностью, а очередным несбывшимся проектом: в реальности Барри уже совал свой хуй всё дальше в её крепко натягиваемый на него рот… С крепко закрытыми глазами, Джанет испытала весь его жар у себя на языке. Шари хихикала, смотря на растянутые губы её матери и наблюдая, как её брат вдвигает своего петуха почти уже до самых яиц: «Отсоси ему, Ма!» Джанет сделала всё-таки робкую попытку вытолкнуть её сына языком, но было поздно – хуй его вошёл слишком глубоко. И тогда её долготерпение иссякло: она вцепилась в задницу Барри и начала свой дикий, с постаныванием и содроганием, отсос. Она обвила руками задницу сына и сжала его упругие ягодицы через джинсы, и теперь она сама стала разъярёнными движениями насаживать и снимать свой рот по торчащему горячему стволу, издавая при этом влажно булькающие звуки. «Ого, соси, соси его, Мамочка!», застонал Барри, захватив плечи матери и совместно с ней проталкивая своего петуха вперёд и назад, трахая её глубоко в рот, «Соси этот хуй… съешь его, Мамочка!» «Смотри, как она классно берёт!», воскликнула в искреннем восхищении Шари, «Уверена, она влюбилась в твой хуй, Барри! Выеби её в рот! Я хочу посмотреть, как он заработает на всю мощь в её проёбаном рту, Барри! Дай ей глоток твоего… заставь её отъесть твоего петуха и накорми её в рот своим «соком любви»!» «Кажется, ждать придётся совсем недолго, Шари, она сосёт, как насос!», простонал Барри. Джанет сосала изо всех сил, её губы горели от влажного скольжения по стволу. Она проводила языком по всей захватывающей крепости петуха её сына, облизывала раздутую головку, задевая кончиком языка уретру, и тут же отшатывалась, чтобы вновь поглотить в безумии его петуха полностью до основания своим ртом. Её киска жалобно сжималась, её клитор, напрягшись, стоял во весь рост. «Бля, я кончу ей в рот!», воскликнул Барри, «Мамочка, я кончу в твой ёбанный рот! Соси, соси, Мамочка, заставь меня спустить тебе в горло!» «Мммм!», в отчаянии завопила Джанет, поедая петуха её сына и корчась задницей на стуле, сжимая бёдра, чтобы хоть немного утолить кипение своей вагины. Она крепко сжимала его напряжённую задницу, дёргая его вперёд и вталкивая поглубже его петуха себе в рот. «Оххх, как он дуется у неё во рту!», застонал Барри, «Мамочка, тебе, наверное, даже трудно сосать меня! Соси, соси его! Ахххх, я выстрелю порцией наёбанной спермы прямо в глубину твоего горла, Мамочка!» Джанет начала издавать страстное урчание давнего голода. Она просто уже горела голодом по его петуху. Она сосала и всасывала изо всех сил, пытаясь засунуть поглубже в горло себе раздутую головку его члена. «Оооох, Мамочка-умница, сосёт петуха Барри!», повизгивала от восторга Шари, «Отсоси его нах! Заставь его кончить тебе в рот! Ахххх, я тоже кончу из-за вас! О, Барри, моя пизда горит, как на пожаре! Что мне делать?» «Отъеби себя пальцем, Шари!», прорычал её брат, «Нет, не своим. Возьми мамин палец, отъеби себя и кончай! А мне надо наполнить рот Мамочки хорошей порцией спермы!» Шари подпрыгнула со стула и обежала вокруг стола. Она задрала своё платье до талии и захватила одну руку матери, оторвав её от задницы брата. «Чувствуешь меня, Мам?», спросила Шари, «Поиграй с моей писечкой, пока сосёшься с Барри!» Джанет почувствовала горячую влажную плоть своей малышки у себя на ладошке, которая была подсунута под натянутые трусы девочки. Она сжала ей письку и стала осторожно втираться к ней глубже. Она подтолкнула свой палец внутрь и наткнулась на тонкую преграду, Шари же шевельнула бёдрами и палец легко скользнул в протёртую в плеве дырочку вглубь. Довольно вульгарно Шари широко расставила ноги и чуть присела над ладонью. Поддерживая запястье Джанет, она теперь трахала себя пальцем матери, двигая вдобавок своей маленькой напрягшейся задницей и повизгивая в экстазе. «Я сейчас кончу, Мамочка!», воскликнул Барри. Джанет застонала, отсасывая настолько крепко, насколько только могла, и охватила ногами одну его ногу, распластав свою мокрую в трусах кошечку о его колено. Она почувствовала, как надувается до невозможного толкая её в рот его член. И в то же время он чувствовала, как юная голая пиздёнка её дочери захватила её палец и будто засасывает, пытаясь втянуть его как можно глубже в атласное отверстие Шари. «Оххх, всё, Мамочка!», завопил Барри, расплющивая живот по лицу матери, «Я кончаю тебе в ротик!» Его горячий поток любовного сока плеснул, казалось, прямо ей в желудок, затем Барри чуть оторвался, и вязкие струи потекли в горло по языку Джанет. Её собственная дырочка взорвалась напряжённым оргазмом. Джанет судорожно сглотнула один раз из пульсирующего петуха своего сына и стала глотать раз за разом. Сперма горячо струилась в её горло, Джанет плакала и стонала в экстазе, бесстыдно пластая свою сгорающую пизду об его коленку. «Я тоже… пиздец!», взвизгнула Шари, всадив до ладони в себя палец матери, «Оооох, почувствуй, как я кончаю, Мама!» Джанет рыдала, её рот вновь и вновь наполнялся сумасшедшим вкусом «сока любви» её сына. Она чувствовала, как судорожно сжималась пизда её дочери на стиснутом ею пальце. Её собственная пизда исходила соками и резко сотрясалась в напряжённых судорогах. Рукой, держащей её сына за задницу, она вталкивала его себе в рот, пока он пребывал в состоянии своего сокрушающего оргазма. Её язык метался и бился по его члену, пока он вплескивал и вплескивал своё достояние в её рот. «Оооох, какой кайф!», всхлипнула Шари, плюща свою маленькую задницу о стискиваемое запястье матери, всё наседая и наседая на палец Джанет, «Какой кайф, бля, Мамочка, это – пиздец!» Джанет всасывала и глотала отчаянно, её язык и горло, казалось, горели от жара на всём своём протяжении, её влагалище заходилось в оргазме. А она всё цеплялась за петуха своего сына ртом, всё облизывала и отсасывала из него последние капли. Она изо всех сил сжимала пальцами упругую плоть его задницы под джинсами, напряжённо пыхтела и постанывала. Её рука между горячими бёдрами Шари была скользка от выделений струящихся соков девочки. Когда её сын начал делать попытки отодвинуться назад, Джанет сопротивлялась и пыталась удержать его петуха у себя во рту. Но она не сопротивлялась уже, когда он сам взял её за руку и снял её со своей задницы, тогда петух высвободился и выпал у неё изо рта. Она позволила Шари совершить ещё несколько движений на её пальце, и после того, как Шари снялась с него, Джанет села вновь неподвижно и, положив руки на коленки, опустила глаза вниз. Барри вздорно хихикнул, поднял мокрую руку матери и поднёс к её лицу. «Оближи это, Мамочка», сказал он и коснулся её влажной рукой губ её рта, «Попробуй какой вкус у письки нашей Шари». «Это не хорошо, Барри», сказала ему сестра, то ли ёрничая, то ли и в самом деле защищая мать, «Мамочка считает, что это не хорошо, правда, Мамочка?» Джанет подняла её глаза, но стыдилась и не смогла ничего произнести. «Да нет, Мамочка любит и это. Ты любишь это, Мамочка?», настаивал Барри. «Да…», прошептала Джанет чуть слышно своими ещё влажными губами. Они теперь понимали и чувствовали друг друга полностью. И совсем не имело значения, что думает или полагает для себя любимым Джанет. Она прекрасно понимала, что они могут в любой момент приказать ей замолчать, если она попытается в чём-нибудь им противоречить. И она замолчит… Весь день ведь были дети как дети… Они даже не носились, как безумные по комнатам, а больше находились в гостиной, играя в самые разнообразные и ещё совсем детские игры. Они вполне спокойно и свободно болтали между собой и с Джанет о всяких пустяках. Рассказывали Джанет о своих друзьях, обсуждали друг с другом заветные секреты и строили планы на будущее лето. Шари даже успела сообщить шёпотом на ушко матери о том, что у Барри в прошлом году была одна знакомая девочка, в которую он почти влюбился, но она уехала и теперь вернётся только на летних каникулах. То есть дети Джанет вели себя действительно так, как подобало вести сыну и дочери по отношению к их матери. Временами они и вообще не соответствовали своему возрасту и вели себя совсем уж подобно маленьким детям. Так у Шари иногда ещё чуть ли не обнаруживалась страсть к куклам, а у Барри к игрушечным автомобилям и пистолетам. Но сейчас, вечером, Джанет сидела на диване и пыталась разобрать всё более запутывающееся вязание… Телевизор, слава богу, был выключен и его мерцание и грохот не нарушали уютной тишины раннего заката. Зато на полу разворачивалось представление, которое для Джанет выглядело живописнее любого TV-show. Среди разбросанных и наспех отодвинутых вещей и игрушек Барри, склонившись к своей сестре, приоткрыл её маленькую грудку и начал блуждающие прикосновения языком к небольшой розовой окружности вокруг её соска. Шари тихо ворковала и выгибала навстречу ему плечи. Её груди немного ещё подрастут и будут смешно торчать в стороны красивыми полушариями, тепло подумала Джанет, вспоминая себя и свои собственные шарики в этом возрасте. Барри сомкнул губы на груди сестры и сосал, одновременно подтягивая к талии её юбку. Джанет видела, как его рука скользнула и остановилась на упругой талии. Шари шевельнула своей задницей и широко раздвинула ноги навстречу руке брата. «Ооох, Барри, поеби меня немножко своим пальцем!», тихонько промурлыкала Шари, выгибая свои бёдра вверх, «Пальчик-пальчик, поеби мою кисоньку!» Джанет замерла с вязанием на коленях, наблюдая их влажнеющими глазами. Их игра завораживала, пропуская лёгкие электрические импульсы по её телу. Очарованная, она даже чуть подалась вперёд с распахнутыми глазами, всматриваясь в трусики её дочери, под которыми, она знала, её сын трахает её дочь пальцем в её сочный персик. Барри поднял лицо и посмотрел на мать. «Тебе нравится наблюдать, Мамочка?», спросил он. Джанет кивнула. Шари тоже подняла глаза на мать и хихикнула: «Мы тоже хотим! Сними своё платье и открой свои ноги. Покажи нам, Мамочка, свою волосатую пизду!» Пальцы Джанет сжались на платье, и она медленно дюйм за дюймом, словно во сне, потянула его вверх, в то же самое время раскрывая свои бёдра навстречу их взглядам. Впервые в жизни Джанет почувствовала, как она поднимает для кого-то платье даже, собственно, без принуждения. Медленно поднимая юбку, она наблюдала за пальцем Барри в маленьких нейлоновых трусиках Шари. Шари помогла с ними брату – подняла свои ноги и сдёрнула с себя трусики вовсе. Джанет заметила всю привлекательность задницы своей дочери и мимолётом мелькнувшую маленькую щелку, пока коленки были откинуты назад. Джанет довела платье до талии и широко расставила ноги. Она подвинула свою задницу на край дивана, трусики её сильно натянулись в промежности и из-под краёв их выбивались волосы её дырочки. Её взгляд разгорался, наблюдая её сына, целующим маленький дрожащий животик его сестры. Шари булькала от удовольствия, расставляя пошире свои стройные бёдра. Джанет смотрела на ягодный разрез юной щелки Шари, видя голую белизну её влажных половых губок. Она видела, что крошечный клитор Шари напряжён и торчит вверх. Когда Барри коснулся его кончиком своего языка, Шари с криком восхищения дёрнулась бёдрами. Барри взглянул на мать горящими глазами, едва оторвавшись от маленькой клокочущей в страсти киски его сестры. «Снимай трусы! Покажи нам свою горячую волосатую дырку, Мамочка!» Покорно Джанет скользнула нейлоном своих трусиков по ногам и вновь широко расставила ноги. И Шари и Барри пристально глядели на её киску, раскрывшуюся опухшими розовыми губами и обрамлённую в мягко вьющиеся и чуть влажные уже кудряшки волос. Джанет дрожала с нарастающим возбуждением, её руки покоились ладошками вниз на её бёдрах. «Мы вынуждены ждать до понедельника», сказал Барри, «прежде, чем мы сможем как следует друг с другом потрахаться, а пока мы делаем другие вещи. Видишь, что мы делаем, Мамочка?» Джанет снова кивнула головой. «Разреши всё-таки нам увидеть, как ты играешь со своей киской, Мам», сказала Шари, «Покажи нам, как ты дрочишь. Я хочу взглянуть, как ты кончаешь!» Близнецы внимательно наблюдали, когда Джанет стала потирать ладошкой в промежности и топить её в своей киске, слегка покручивая запястьем, вжимая влажные губы, двигая ладошкой вверх и вниз по плоти. Она всё же чувствовала лёгкое смущение, лаская себя перед ними. Джанет водила пальцем по своей дырочке, медленно вталкивая палец туда и обратно в глубину, а затем вытаскивая и доводя его до надувающегося клитора. Барри и Шари продолжали смотреть на неё. При этом Барри, подняв в ладонях задницу сестрёнки, умудрялся горячо блуждать со своим языком в горячих водоворотах под лобком у сестры. Джанет напряжённо смотрела. Когда она видела, что кончик языка её сына подталкивает клитор его сестрёнки, она стонала чуть слышно и её собственная дырочка сжимала ей палец. Барри лизал клитор сестры, используя лишь кончик своего языка. Он ухитрялся извлекать восхитительные влажные звуки, а Шари крутила в его руках своей маленькой задницей, мурлыча от удовольствия и раздвигая в стороны коленки. Одна из её рук покоилась на голове брата, а сама она тем временем с жаром пристально смотрела между бёдер к Джанет. Лёгким толчком Шари направила рот её брата. Джанет чуть вздохнула, увидев, как язык Барри стал вылизывать вверх-вниз маленькую, горячую щелку её дочери. Невольно Джанет облизнула губы и сглотнула, её задница зашлась в ёрзаньи и она взволнованно поймала на себе взгляды их восхищения. Вторая её рука подобралась сбоку и снизу, и поглаживая развела в стороны завитки волос половых губок. Близнецам стала видна глубокая розовая впадина намокающей раковины Джанет. Джанет заворожено наблюдала, как Барри медленно и со вкусом опускает свой язык в маленькую сласть сестрёнки, приникает к ней ртом и, чавкая, вцеловывается ей в цветок. «Оооох, Барри сосёт меня нах!», восхищённо похрипывала Шари, извиваясь своей промежностью по лицу брата, «Мама, хочешь посмотреть, как Барри сосёт мою пис?» «О, Боже!», выдохнула Джанет, стремительно вонзаясь двумя пальцами во влагалище. «Он может заставить меня кончить своим языком!», Шари непристойно захихикала, «Он может запихать свой язык мне в пизду, и я оттяжно кончу! Я не могу дождаться, когда наконец его петух окажется в моей киске! Бля, честное слово, Мамочка, я отъебу его ещё до понедельника!» «Понедельник…», простонала Джанет, с остекленевшими от страсти глазами наблюдая её сына с зарывшимся в голую пизду Шари лицом. Шари подняла свои тонкие ножки и обвила ими голову брата, прижимая ими к себе его напряжённое лицо. Она выгибала свою небольшую задницу вверх и вниз, издавая тихие звуки удовольствия. Джанет теперь оставалось наблюдать только маленькую розовую дырочку её задницы, что, впрочем, совсем не способствовало снижению её возбуждения. Джанет смотрела на них, работая своим пальцем в пизде всё быстрее и быстрее. Надирание себя пальцем прямо перед ними и вместе с тем наблюдение за тем, как Барри сосёт в пиздёнку Шари, всё это посылало целые сонмы непристойных сотрясений через всё её тело. Через несколько минут Шари громко завизжала, дёргая голой задницей вверх и вниз, и натираясь своей киской о рот брата. «Ооооох! Ахххх, Барри! Из-за тебя, бля, я кончу так быстро!», визжала Шари, цепляясь за шею брата своими горячими бёдрами. «Взъеби мою дырочку, Барри! Оооох, язычок мой – отъеби мою блядскую щель! Я кончаю, Барри!» Дрожа всем телом, Шари ворвалась в оргазм. Её маленькое тело забилось и сжалось, её киска стремительно сжимала язык её брата. Барри держал подпрыгивающую задницу его сестры на руках и с жаром отсасывал. Джанет заметила у него под животом, что его петух с большим усилием жмёт на внутреннюю сторону его штанов. Ей было жаль, что он был спрятан сейчас, так что она не может видеть его горячим и голым вновь. «Оххх, как это было хорошо!», простонала Шари, потягиваясь, когда она уже успокоилась, выпустила из ног голову Барри и опустилась задницей на пол, «Я люблю кончать так круто!» Барри сидел на своих пятках, и его петух явно выпирал из его штанов. Джанет смотрела на выпуклость его петуха, палец, работавший у неё в пизде, заскользил быстрее в её расколе. Она задыхалась и задыхалась, а глаза её горели от ошпаривающего желания. «Я думаю, что Мамочка скоро кончит», заметил Барри, «Смотри, как дёргается у неё задница!» Джанет стала насаживать сильнее свою волосатую киску на свой палец. «И я думаю, что попробую на вкус пизду нашей Мамочки! Пойдём, Шари?», произнёс Барри низким голосом. Джанет тут же вытащила палец из своей распалённой киски. Ноги её остались широко раздвинутыми. «Барри, ты не должен… я не хотела бы, чтобы ты… но…» Барри не обращал никакого внимания на её бормотание. Он стянул с себя майку и подошёл к ней с пристальным взглядом на её горящей мокрой дыре. Внутренние стороны гладких бёдер Джанет блестели от соков её киски, которые протекали даже на щёки её красивой задницы. Она задрожала, когда её сын упёр руки её в колени и медленно раздвинул их до предела. Чувство рук её сына на своих бёдрах заставило Джанет сильно содрогнуться от нетерпения. Она наблюдала, как его лицо опустилось ниже, и его язык взмахнул и стал облизывать её бёдра. Шари подползла и забралась на диван сбоку от матери, во все глаза наблюдая за братом. Она распахнула блузу своей матери нараспашку, и Джанет не смогла возразить ничего, так как её дочь стала играть с её грудями. Джанет, затаив дыхание, ждала, когда язык её сына коснётся её влагалища. Но Барри умышленно тянул время, дразня её и заставляя Джанет ёрзать задницей и испытывать всё большее нетерпение. Барри водил кончиком языка по влажным поверхностям внутренних сторон бёдер матери. «Мммм, вкус достаточно милый!», он лизал её в бёдрах, заставляя вздрагивать Джанет от восторга. Он высунул свой язык полностью и пролизал по изгибам щёк её задницы до самого разреза, после чего уже и засунул свой язык в алый рот её вульвы. Его язык заскользил вверх и вниз по пульсирующему разрезу её киски, а нос зарылся в мягкие волосы её лобка. Джанет хотела захватить его голову и размазать его лицо о свою напряжённую раковину, сжать свои ноги вокруг его головы и шеи так же, как делала это её дочь. Но она резко остановила себя, боясь сделать что-нибудь явно излишнее, что вызовет их испуг или недовольство. И пока сын засовывал свой язык к ней в горящую щель, она лишь дёргалась бёдрами вверх, и стон экстаза рвался из её горла. «Возьми его ногами за шею, Ма!», предложила Шари, «Барри любит чувствовать горячие ножки вокруг своей головы, когда сосёт дырку». Немедленно Джанет закинула свои ноги за плечи сыну, раскалывая пополам свои атласные бёдра и обвивая их вокруг его шеи, изо всех сил вжимая в свою надутую киску его рот. Рассудок её воспарил и стал полностью улетучиваться. «Оххх, соси мне!», застонала она, «Соси мою киску! Поедай мою горячую, мою ёбаную пиздень, Барри! Оооох, жуй мою пизду… Ешь мою киску!» Шари захихикала. «Лижи меня… Лижи мою пёздушку!», Джанет стонала, «Охх, Барри, поеби меня своим язычком! Отсоси пизду твоей Матери!» Шари крутила и оттягивала соски мамы в стороны, заставляя Джанет стонать и биться. Джанет чувствовала удары языка своего сына, чувствовала, как он захватывает её киску в рот, как пламенеет её клитор в его губах. «Оххх, соси его! Соси мой твёрдый клитор!», Джанет ухватила сына за волосы, потянула его рот вверх и насадила к себе на клитор. Барри крепко охватил клитор губами и стремительно застучал по нему языком. «Оооох, соси здесь, соси его, соси его!» Барри держал задницу его матери, её тело, сжимая молочные щёки и подавая её раковину наверх к своему лицу. Он сосал и лизал, и трахал с дикостью, заставляя его мать метаться от нахлынувших чувств. «Оххх, я хочу твоего петуха из твоих штанов!», завопила Джанет, «Я хочу твоего крепкого петуха, я хочу видеть его, играть с ним! Оххх, я хочу, чтобы ты трахнул Мать, Барри! Я хочу твоего крепкого хуя в моей дырочке, в моём рту! Я хочу быть выебанной тобой, я хочу отсосать у тебя! Шари, девочка, ешь мои большие шары!» Шари снова хихикнула. Она тянула соски своей матери, наблюдая как брат сосёт пизду у их матери. Она знала, что сейчас испытывает мать. «Ооох, я кончаю, Барри! Моя пизда кончает на твоём ёбанном лице!», Джанет скулила, «Я кончаю в твоём пиздо-сосущем рту! Оооххх, соси на полную!» Сильным толчком Джанет насадила распалённую пизду на рот своего сына, её бёдра отчаянно сжали его шею, и её пятки заколотились по его спине. Она втиснула руки ему в затылок, пытаясь вжать ещё плотнее и ближе его сосущий и облизывающий рот. Её тело задрожало, затем резко застыло, и крик взорвался у неё на губах. Барри вытащил свои пальцы из-под задницы, намокшей в разрезе от пролитых соков любви с её киски. Его петух чуть ли не разрывал ему штаны. Он потёр свой бугор вверх и вниз по волосатой, мокрой пизде его матери, натёртой его языком, а она всё кончала и кончала. Наконец, Джанет почувствовала, что оргазм схлынул, она тихо застонала, и её ноги соскользнули с плеч сына. Она упала на диван с широко разбросанными ногами, с трудом переводя дыхание и закрыв глаза. Широкие улыбки побежали по лицам двух её прекрасных мучителей. «Ты хочешь отъебать её прямо сейчас?», спросила Шари. «Разве стоит драть её бедную дырочку теперь?», Барри спускал свои штаны вниз, выпуская из них крепко вздыбившегося петуха. Когда Джанет открыла глаза, она увидела, что всё его лицо блестит от влажных выделений её влагалища. Ей смертельно захотелось схватить его, поцеловать его пиздо-влажный рот, облизать её собственные соки с его лица. Но она осталась пассивной. Внутри она просто тихо кипела. «Давай-ка, лучше покажем Мамочке, что ты умеешь делать для меня», сказал Барри. «Ооох, точно!», взвизгнула Шари, порывисто вскакивая с дивана. Она всё ещё была одета в сбитую юбку и в блузу, распахнутую вокруг её маленьких, захватывающих грудок. Так или иначе, думала Джанет, но в таком наряде её дочь выглядит даже эротичней, чем если бы она была полностью голой. Шари села на пол, раскинув ноги вокруг ног брата. «Я не сосу хуй, Мама!», сказала Шари, «Я не люблю, когда эта болванка находится у меня во рту. Мне становится трудно дышать из-за него. Но я люблю отлизывать его!» Шари высунула язык из своего маленького ротика и начала облизывать петуха своего брата. Джанет с жаром наблюдала, как маленький розовый язычок Шари, заскользил вверх и вниз по стволу Барри, задевая иногда за его горячие яйца. Шари, казалось, больше всего нравилось облизывать раздутую головку его члена, потому что на ней её язык оставался большинство времени. Шари держала одной ручкой голую задницу брата, а другой обхватывала кожицу его ствола. Но она не доводила свой кулак до головки в своих пожатиях и подёргиваниях, оставляя головку целиком для облизывания. Она лизала головку и вылизывала губки его уретры с той же жадностью, с какой она дрочила самого его петуха. Барри подал бёдра вперёд. «Ты хочешь попробовать облизать моего петуха так же, Мамочка? Ты можешь облизать его сразу после Шари». Джанет склонилась, пристально наблюдая, как Шари сосёт голову петуха Барри. Маленький кулак Шари совершал короткие поршневые движения быстрыми рывками. Надутые яйца Барри подпрыгивали и дёргались в мешочке. Джанет слышала влажные почмокивания своей дочери, и её собственная пизда снова начинала дрожать. Несмотря на то, что Шари сказала относительно сосания, Джанет заметила, что её дочь вполне сосёт круглую головку петуха Барри, беря её в губы и нежно посасывая. Часто Шари присасывалась к губкам мочеиспускательного отверстия, одновременно подрачивая напряжённый ствол. Наблюдение, которое совершала Джанет, заставило её участить дыхание, а поскольку она ещё наклонилась вперёд, её груди слегка отвисли и теперь болтались свободно в воздухе. Она знала, какую картину она предоставляет для обзора её обоим детям своими выставленными напоказ грудями. Когда Барри взял руку своей матери и потянул её к своим шарам, Джанет нетерпеливо подхватила их, чувствуя, как маленький кулачок её дочери стучит по её пальцам. Она зашевелила пальцами на яйцах сына, пожимая и нежно покручивая их, её губы приоткрылись, когда она с жадностью смотрела на губы Шари, сосущие конец его хуя. Она чувствовала наполненность и жар горячих яичек её сына и это наращивало ещё в ней возбуждение. «Соси его, Шари!», прохрипела она, «Соси его дутый поршень! Отсоси хуй у Барри! Заставь его кончить, Шари! Оооох, пусти большую струю из его петуха! Я хочу увидеть, как брызнет горячий сок из его ствола тебе в ротик!» Кулак Шари дёргался быстрее и быстрее на стволе брата. Когда капельки сока начинали просачиваться из его дырочки, Шари тут же подносила губы к его мочевому отверстию и слизывала их. Она стонала тихо, посасывала и облизывала жадно губки его уретры. Она делала это так много раз уже для Барри, что отлично знала, когда он будет готов кончить у неё на губах. Она облизывала языком отверстие и дрочила всё быстрее и крепче. «Ооох, он собирается кончить, Шари!», застонала Джанет, «Оххх, малышка, возьми это! Прими его жаркий сок любви… Отсоси из его горячих шаров! Съешь его петуха, малышка!» «Я спускаю, Шари!», Барри, казалось, даже захрюкал, «Лижи быстрее! Мамочка, сожми мои яйца!» Джанет сжала, и Барри застонал. Первый всплеск его горячей струи вырвался из уретры на язык облизывавшей его сестры. Шари, взвизгнув, быстро отняла губы и широко открыла рот. Она замерла кулаком на петухе её брата, спуская из головки его члена себе в рот. Джанет во все глаза наблюдала горячие струи, бьющие в рот её дочери. Его хуй дулся на расстоянии двух дюймов от губ Шари – и было очень удобно и красиво наблюдать. Но Барри внезапно обернулся. Джанет задохнулась и всхлипнула в упоении – её сын заканчивал эякулировать прямо ей в лицо! «Прямо на твоё хуйсосательное лицо, Мамочка!», Барри задыхался, разбрасывая сперму на всём просторе лица матери так, что жемчужные капли застревали даже в её волосах. Джанет, слегка опешившая первоначально от его резкого оборота, теперь почти вцепилась в его шары и чувствовала выплески его спермы себе на лицо, ощущая, как стекают вниз по ней эти мокрые струи. Её глаза закрылись, и она почувствовала тепло, разливающееся по всему телу. «Это – то, что я делаю для Барри!», захихикала Шари, когда её брат закончил исторгать брызги белого жемчуга из своего дёргающегося жерла, «Я не могу нормально дышать с целым петухом в моём рту, Мама, так что я сосу кончик и дрочу ему, а затем он спускает мне в рот!» Джанет сидела с капающей с её лица спермой, пизда её снова пульсировала и хотела кончить. Её лицо было искажено страстью, а глаза пылали… «Я люблю вкус спермы», неспешно рассказывала маме Шари. Джанет сидела как на иголках от возбуждения. Ей хотелось, чтобы они что-нибудь сделали с ней, заставив её при этом, наконец, ещё один раз кончить. Но они вовсе не интересовались ею теперь. Бля, вздрочили, а теперь не хотят и прикоснуться, думала Джанет, не дети, а какие-то изверги! Ох-х... «Я узнала об этом, когда Барри стал кончать мне в рот», продолжала своё мерное повествование Шари, «Жаль, конечно, что я пока не могу отсасывать в полный рост, но, держу пари, когда я вырасту, то смогу сосать по-настоящему и не задыхаться. Ты же знаешь, Барри, я быстро учусь!» Барри сидел на пятках, и его петух свисал над шарами вниз, но Джанет оставалась по-прежнему очарованной им. Она очень хотела бы сейчас взять его петуха вместе с яйцами к себе в рот. Она не удивилась, а скорее обрадовалась, когда дочь поднялась на колени около неё и поцеловала её. Она почувствовала губы своей дочери на своих губах, а Шари стала облизывать всё её лицо, обрызганное потёками спермы брата. Шари мурлыкала, собирая тягучие капли своим язычком повсюду, а её маленькая ручка скользнула между бёдрами Джанет и ласкала её волосатую напряжённую кошечку. «Ммм, здесь тоже достаточно вкусно!», хихикала Шари, заканчивая облизывать лицо матери. «Мне кажется, я смогла бы облизать сперму с тебя, Мама, где бы она ни находилась, даже, пожалуй, и с твоего волосатого очка!» «Я думаю, что вы оба просто ужасны…», произнесла Джанет мягко, прижимая дочь за попку к себе. «Ты считаешь?», спросила Шари, «А я думала, что ты наслаждаешься этим, Мама!» «Вы знаете обо мне достаточно много. Пожалуй, даже гораздо больше, чем следовало бы!..», Джанет поцеловала Шари в подвернувшийся её приоткрытый рот, «Но в последний раз мне показалось, что я больше хочу участвовать, чем быть принуждаемой к участию. Это странно, но возможно я, наконец, начинаю преобладать над тем моим старым чувством». «Которое было просто великолепно, Мамочка!», воскликнул её сын, «Ты всё так замечательно делала! Это было очень забавно заставлять тебя делать самые ужасные для тебя вещи, но лучше всё-таки, если ты сама будешь хотеть делать это». «Я думаю точно так же», ответила Джанет тихо, «Но… я не знаю, что это за аномалия во мне… Я люблю быть сексуально оскорбляемой и порой просто не знаю, что с собой и поделать…». «Это то, о чём говорил нам Папа», согласилась Шари. «Я, наверное, какая-то ненормальная, да?», Джанет усмехнулась. «Но только не для меня!», ответил Барри. «Спасибо, сладкий мой», тихо произнесла Джанет. «Но держу пари, я могу на самом деле сделать то, что смутит тебя», сказал он, улыбаясь ей, «Если ты чувствуешь действительно такую проблему с собой, Мама, то я сделаю это!» «Как?», спросила Джанет, «Ты хочешь выебать меня?» Джанет вздрогнула и быстро склонила голову, внезапно почувствовав вновь приступ застенчивости. Независимо от того, что сын хотел сделать с ней, если это было постыдно для неё, она хотела этого. «Если так, то… В любом случае это то, для чего я сделана», произнесла она тихо. «Сделана для чего, Мама?», спросила Шари. «Делать всё, что вы захотите…» «Всё?», переспросил Барри, явно что-то замышляя. Джанет кивнула. «Я сделана для того, чтобы вы хотели меня. Я буду делать всё, что вы запросите, потому что это то, чем я являюсь». «А чем ты являешься?», спросил её сын. «Я – шлюха», прошептала Джанет, бледнея и спадая с лица, «Я шлюха, и ваша пизда… и… хуесоска... Я то, чем вы хотите, чтоб я была». «Но шлюхи ебутся в сраку, Мам», сказала Шари. «Я буду!.. Буду… ебаться с вами в мою… сраку, если вы захотите ебать меня так. Я буду ебаться с любым, на кого вы укажите, и столько, сколько вы захотите. Я буду сосать хуй и лизать любую пизду, языком трахаться в жопу, если вы оба захотите, чтобы я это делала…» Голос Джанет был очень тих и мягок, в то время как она говорила, а глаза её были опущены в сокрушенной застенчивости, руки безвольно лежали на коленях. «Но почему мы должны заставлять тебя делать это, Мам?», спросила Шари. «Потому что… Это то, для чего я сделана». «Бычий хуй!», произнёс то ли в возмущении, то ли в восторге Барри. «Но это так…», проговорила Джанет, «Я сделана для того, чтобы доставлять удовольствие любым способом и в любой форме. Принуждение заставляет меня чувствовать хорошо, и это единственный путь, которым я действительно наслаждаюсь в сексе». Барри соображал, нахмурив лоб. Он смотрел на мать странными глазами. И тогда он рассмеялся. «Если это на самом деле так, Мамочка, тогда для меня и Шари будет немало забав с тобой!» «Это правда!..», сказала Джанет негромко. Барри встал перед ней. «Откинься назад и открой свои ноги, Мамочка», сказал он. Джанет послушалась и развела свои ноги широко друг от друга. Она наблюдала за сыном почти с осторожным ожиданием в глазах. «Что ты собираешься делать, Барри?» «Для начала я ужасно хочу поссать…», он что-то копался там со своим отвисающим членом. «Я просто могу так обоссаться уже, чёрт!..» «Почему же ты не идёшь…», Джанет не успела до конца выразить своё недоумение: горячая золотая струя ударилась, разбиваясь о её раскрытое влагалище! «Просто я не успел дойти, Мамочка…», вполне невинно объяснил Барри, пуская струю на неё и взирая чистыми и честными глазами. «О!», Джанет завизжала, и её бёдра задёргались – струя мочи била, расплёскиваясь о волосатые губы её пизды. «Барри!», охнула Шари, «Ты писяешь на Маму!» «Точно! Так получилось, Шари…», спросил Барри, нацеливая струю из своего петуха в розовые губки киски Джанет и обильно смачивая её пизду горячей мочой. Джанет задыхалась, приподымая и напрягая бёдра, чтобы открыться как можно сильнее. Она подставляла свою волосатую вульву потоку его мочи, чувствуя себя так, будто она собирается кончить. Она стонала и сжимала в руках свои обнажённые груди, а глаза её мечтательно закатывались. «Никто… никто никогда не писял на меня прежде…», простонала она. «Я, Мамочка», ответил Барри. «Я ссу на твою ёбаную горячую пизду! Я утоплю, наверное, твою проебенную, жаркую мандень в своей моче!» «Охххх, да, да!», закричала Джанет, «О, писяй на меня. Мочись на мою ёбаную, горячую дырку! Аххх, обоссы всю мою жаркую киску! Потопи мою ебучую пизду в своей горячей, приятной моче!» Шари смотрела на петуха её брата, наблюдая его золотую мочу, разбрызгиваемую и стекающую по пизде их матери. Шари много раз видела, как ссыт её брат и сначала это её очень возбуждало. Со временем острота притупилась, но теперь наблюдение этого на киске их матери заставило дырочку Шари дико запульсировать. Жарко взвизгнув, Шари вскочила на диван и встала над головой матери. Она приоткрыла пальцами створки своей розовой нежной раковины, предлагая их рту своей матери. Джанет смотрела на разрез своей дочери, видя маленький клитор Шари, и её розовые губки, просительно приоткрывшиеся в ожидании языка или петуха. Джанет скользнула руками сзади по бёдрам дочери, напряжённо сжала её маленькую задницу и приблизила киску пыхтящей Шари к своему рту. «Ооох, соси мою кисоньку, Мама!», застонала Шари, прижимая свою промежность к лицу матери, «Соси мою киску, чтобы я кончила!» Барри, всё ещё писая на пизду своей матери, увидел, как руки Джанет сжимают и натягивают небольшую задницу его сестры. Он наклонился вперёд и провёл языком вверх и вниз по расщелине задницы Шари. Шари ответила протяжным стоном. Выпрямившись, он увидел, как его мать страстно вжимает свой открытый рот в горячий, приятный разрез вагины его сестры. «Жаль Папа не видит, Мамочка!», воскликнул он, «Ты ебёшь языком Шари в её маленькую киску!» Он потряс своего петуха, стряхивая последние капли мочи на живот своей матери. Джанет стонала, зарывшись ртом в подаваемую дочерью мягкую вульву, отсасывая и жадно облизывая её. Влажная юная пизда Шари сильно возбудила Джанет, её язык стремительно толкался взад-вперёд в плотном отверстии. Она сильно натягивала на себя маленькую задницу своей дочери, изо всех сил наяривая закипающую пиздёнку Шари. Петух Барри окреп, он сжал его рукой и втолкнул во влажное от мочи влагалище матери. Джанет заурчала довольно в пизде у Шари, почувствовав калёный штык сына, входящий к ней в дырку. Она начала подавать вверх свои бёдра, подмахивая ему, когда он начал трахать её. Барри крепко ухватил за бёдра свою мать, наблюдая маслобойку её волосатой пизды на своём петухе, а затем поднял глаза и увидел прямо перед собой голую натягиваемую задницу своей сестры. Джанет тянула на себя маленькие булочки Шари, и Барри согнулся, наблюдая розовую жопу своей сестры. Он ещё немного подвинулся, почти лёг на мать и, высунув язык, с силой вонзил его в сжатую дырочку попы сестры. Он тут же почувствовал, как горяча Шари в своей юной попке, а Шари завизжала от восторга. «Оооох, Барри, ты никогда так не делал мне!» Барри хрюкнул и быстрее стал наяривать влагалище матери, одновременно вылизывая и насасывая очко сестре. «Мама, Барри лижет у меня в заднице!», взвизгнула Шари, «Ооохх, он вылизывает у меня в заднице своим языком! Аххх, это просто чудо! Получать отсос на моей пизде и одновременно иметь вылизываемую жопу!» Пламя страсти охватило Джанет. Она растянула щёки задницы её дочери насколько возможно в стороны. Знание того, что её сын влизывается в маленькую жопку Шари, его сильные удары в её собственную пизду – от всего этого горячий вкус безволосой пизды Шари казался ей всё более и более восхитительным. Джанет проникала своим языком во влагалище Шари настолько, насколько могла, и ненарушенная, но хорошо разработанная плева цеплялась с обеих сторон за её язык, который скользил туда и обратно. Она посмотрела вверх и увидела симпатичное лицо её дочери, искажённое дикими порывами страсти, которую Джанет с Барри причиняли ей. Соки пизды её доченьки струились в рот Джанет, и Джанет находила, что поедание её крошки, пожалуй, столь же восхитительно, как сосание липкого и горячего петуха. Барри нажал своим языком в жопе у Шари особенно сильно, и Шари издала протяжный визг, заёрзав на лице матери, пытаясь наддавать своей киской взад и вперёд, чтобы одновременно скользить по рту матери и насаживаться на язык брата. «Ох, твой язык протыкает мне жопу!», Шари рыдала, «Смотри, как твой язык ебёт меня в задницу!» Джанет растягивала задницу дочери, чуть не надрывая, стараясь помочь своему сыну забраться в жопу к Шари поглубже и почесать в ней его шершавым языком. Барри чуть отстранился, высунул язык до боли в уздечке, потрогал её колечко кончиком языка и вопхнул его на полную в разгорячённое какальное кольцо. «Оххх, это замечательно просто!», рыдала Шари, «Ооох, Мама, он всунул весь свой язык ко мне в задницу! Барри, еби её, еби мою жопу своим языком! Аххх, как хорошо! Соси пизду, Мама! Лижи прямо в жопе, Барри!» Джанет подмахивала бёдрами вверх и вниз, навстречу толчкам петуха её сына, трущего по чувствительным половым губам и посылающего вереницы искр безумного вожделения через всё её тело. Она отчаянно дёргалась задницей, трахая петуха своего сына вагиной с тем же рвением, с которым она сосала его ртом. Сознание того, что Барри влизывается в симпатичную задницу Шари, ещё больше увеличивало её возбуждение, доводя его почти до предела терпимости. Её киска сжималась и хлюпала на петухе Барри, одновременно раздуваясь и захватывая его петуха. Шари стенала в экстазе, держа за затылок голову матери и крепко прижимая её к себе ртом, чувствуя язык своего брата, погружаемый в её маленькую воспламенённую попку. Она задыхалась в рыданиях экстаза с остекленевшими распахнутыми глазами, исполненными влажного жара. «Оооох, я сейчас кончу!», вопила Шари, «Я сейчас обкончаюсь по полному! Ооооох, я кончу в твой ёбаный рот, Мама! Съешь там мою задницу, Барри! Оххх, съешь мою грязную жопу! Я кончаю!!!» Джанет почувствовала, как голая писка её дочери судорожно сократилась, вцепляясь Джанет в язык. А позади Шари крепкой внезапной конвульсией был зажат жопой язык Барри. Его петух крепко влез в пизду матери и начал горячо изливаться, затопляя киску Джанет. Джанет приглушённо закричала ртом распластанным по сотрясающейся пизде дочери. Её собственная пизда зашлась от сокращений, с отчаянным чмоканьем отсасывая петуха сына… Их безумный тройной оргазм потихоньку стихал… Когда писька перестала дрожать и тело немного успокоилось, Шари осталась своей киской напротив лица матери, еле удерживаясь на всё ещё слабо подрагивающих ногах. Джанет не возражала; она наслаждалась влажным жаром медовой киски Шари на её рту. Она почувствовала, как, пульсируя, смягчился член её сына у неё во влагалище, и как преддверия опахнулись, будто прохладным бризом, когда он выдернул своего петуха из неё. Джанет, всё ещё мокрая от его мочи, лежала теперь со спутанными влажными волосами своей киски, по губам которой красиво струились вытекающие из влагалища на изгибы задницы соки любви. Шари не могла ещё никак отодвинуться своей пиздой от лица матери. «Мам, угадай, что я хочу!» «Ммм?», ответила Джанет, нежно облизывая её маленькую пиздёнку. «Я хочу писять!» Глаза Джанет распахнулись, и она попыталась оттолкнуть бёдра своей дочери. Но Шари напрочь отказалась сдвинуться. Она посмотрела вниз на мать и коварно захихикала. Джанет сумела отодвинуть талию дочери не более как на несколько дюймов от своего лица, когда Шари взревела и взорвалась горячей струёю мочи прямо в лицо Джанет прежде даже, чем та смогла отвернуть свою голову. «Я пописяю, Мам!», засмеялась Шари, «Я терпела весь вечер! Вы вдвоём сами же виноваты. Это вы отвлекали меня! И вот теперь (Шари стала намеренно водить золотою струёй по лицу матери) теперь, Мамочка, я ссу… на твой ротик!». Барри увидел свою прекрасную сестру, обрызгивающую золотым дождём лицо их матери и замер, наблюдая, как струя плещет по лицу, сбегая потоками по шее на голые груди Джанет. «Поссы-поссы на неё, Шари!», засмеялся он, «Нассы этой очаровательной хуесоске в лицо! Обоссы всю нашу милую Мамочку!» «Я попробую!», хихикнула Шари. Джанет вскрикнула, но её пизда уже отвечала на унижение. Она опустила руки от бёдер Шари, и поливаемая горячей мочой, льющейся ей в лицо, начала всовывать в себя сразу несколько пальцев, ожесточённо двигая бёдрами. «Вот именно, Мамочка!», от души рассмеялся Барри, «Трахни свою пизду! Шари, ссы ей в глаза, ссы в её ёбаный рот! Мамочка сейчас кончит из-за тебя со своими пальцы! Ссы ей в лицо… Всю её обоссы!» Когда Шари закончила свой золотой душ, Джанет всё никак не могла кончить. Она таранила себя всеми четырьмя пальцами в бешенном ритме. Шари встряхнула задом над лицом матери, сбрасывая последние капли, и повернулась, чтобы наблюдать безумный трах с пальцами её мамы. Джанет слышала непристойное хихиканье её дочери, но она сгорала просто от потребности кончить. Она понимала, что показывает всю необузданность своей страсти сыну и дочери, но ничего не могла с собой поделать. Моча капала с её лица, её пизда была всё ещё мокрой, её пальцы чувствовали скользкую сперму Барри у неё внутри, пока она отчаянно толкала их туда и обратно. Внезапно с диким криком Джанет покачнулась с пиздой на своих пальцах и с невероятным трудом кончила. Она была вне себя от нахлынувшего на неё оргазма, а Шари и Барри, устроившись у неё между ног, хихикали, как сумасшедшие. Она кончила и лежала обессиленная полностью, а эти маленькие ебенята всё возились и копошились там внизу, сидя у неё между ног. Они, кажется, совсем спутали мамину пизду со своими детскими игрушками. По очереди растягивали и любовались её губками, Шари поглаживала волосатые кудряшки лобка, Барри трогал дырочку попы… Джанет легко усмехнулась и пустила короткую пробную струйку. Завизжали оба, увидев, как из большой дырки влагалища Джанет пискнули цепочкою капли. Но чуть отстранившись и убрав лица, всё же оба продолжали наблюдать с загоревшимся интересом в глазах. И тогда Джанет разрядилась бурной журчащей струёй. «Мама, ты что – описялась?!!», закричала Шари и легко подтолкнула Барри под спину. «Шари, пизда с ушками!», откликнулся Барри и они там стали барахтаться подобно глупым котятам. Не входя в раж, Джанет с трудом прервала струю – хватит с них! «Мама, ты описяла мне живот!..», пожаловался, подходя Барри. «Мой ты малыш!», пожалела его Джанет и поцеловала в щёку, «В душ, мои ужасные чудовища! Немедленно все в душ!» «В золотой?», уточнил лишь Барри. «Золотой на исходе! На этот раз в хлоргидратный!», Джанет рассталась с остатками промокших одежд и, подавая пример, первой скользнула в ванную комнату. В конце концов, Джанет пробовала уже просто укрыться от своих детей. В пятницу утром она решила не выходить в гостиную вовсе и находилась теперь в своей комнате. Она боялась примерно в равной степени и несносного поведения своих близнецов, и воспламенения вновь своих необузданных страстей и эмоций. В своей комнате, при закрытых дверях, она лежала на кровати и пыталась осмыслить всё происшедшее с нею за эти дни. Осмыслению это поддавалось с большим трудом. Вчера, к примеру, Шари и Барри вытворяли с ней просто ужасные действия всё же. Они использовали её, чтобы делать с ней вещи, которые она ни за что не хотела делать, пока её влагалище оставалось спокойным. И они знали, эти маленькие поросята, как заставить кипеть её влагалище. Сейчас Джанет решительно не понимала, что могло её подвигнуть на эти массовые половые беспорядки или хотя бы чем-то заинтересовать в них. И более всего возмущение у неё вызывало её собственное провоцирующее поведение накануне. Джанет не любила себя! Она знала, что пытается себя провести... Она любила и себя и всё то, что делали с ней эти милые чудовища… Она была готова на всё, чтобы участвовать в их играх вновь и вновь… Так почему она тогда спряталась от них? Она была озадаченна. Собравшись, наконец, с трезвыми мыслями, Джанет решила положить конец этому сладкому дурману и отмести все образы и видения ему сопутствующие. Она решила тщательно припомнить всё, что ей надлежало навсегда забыть и вычеркнуть для себя из реальности. Со всей найденной решительностью она принялась за это нелёгкое дело. Она пыталась напрочь отрицать любое удовольствие от случившегося, она убеждала себя, что ей не доставлял никакого наслаждения петух, трахавший её, что она не наслаждалась его крепкой статью в своём рту, брызжущей спермой, мягкими яичками болтающимися под животом её сына... После утреннего душа Джанет была чиста и свежа, по её коже и волосам струился запах её замечательного душистого мыла. Она лежала в одних трусиках, с обнажёнными грудями. Окно было открыто, и в него врывался лёгкий нежно щекочущий ветерок. Она пробовала отрицать и малейшее удовольствие от вкуса сладкой, мягкой, пламенной и влажной щелки своей дочери... Её рука медленно потянулась вдоль тела, чувствуя её плоский живот, её бёдра, её стройные атласные бёдра… Она не находила ничего симпатичного в горячих струях золота их мочи, которую они извергали на её киску и ей в лицо… Соски Джанет напряглись от этого плавного скольжения руки, становясь упругими почти до жёсткого. Она зажала их в пальцах и сильно скрутила, поворачивая и чувствуя, как они отзываются замечательным покалыванием изнутри. Перекатившись на спину, она взяла одну грудь в обе ладони и подтянула её сосок к подбородку. Кончик языка прикоснулся к соску. Она провела по окружности соска языком, пробуя на вкус, защемила сосок губами и закрыла глаза… Она вспомнила вкус петуха Барри, плещущего в её рот, насколько толстый и горячий был его член, и насколько приятным был его сок любви. Она вспоминала, что она чувствовала своим лицом, прижатым к мягкой юной киске её дочери. Она вспоминала влажный жар пиздёнки Шари, её мягкость, нажимающую на рот. Захватывающий момент страсти Шари, когда она кончала, непроизвольно сжимая своими губками её язык… Рука Джанет слегка поглаживала по выпуклости её киски через тонкие трусики. Её вульва надулась, половые губки возбуждённо опухли. Её клитор напрягся и встал. Раздвинув ноги, Джанет водила кончиком пальца вверх и вниз по разрезу своей киски, чувствуя захватывающую влажность, просачивающуюся через тонкую ткань нейлона. «Оххх», она тихо простонала, надавив пальцем на твёрдый шарик клитора. Постепенно её стон превратился в мурлыканье, и задницей она заёрзала на постели. Она закрыла глаза и стала думать о близнецах в её диком воображении принуждающих её к чему-нибудь. Она делала бы что-нибудь, всё равно что, лишь бы они заставляли её. Они вполне могли мочиться на неё, на её груди, на дырочку, на лицо. В воображении она вдруг позволила им пописять… ей в рот. Джанет скользнула ладошкой под ткань трусиков, её пальцы скользнули по её мягким кудряшкам и достигли её хлюпнувшей писки. Она согнула ноги в коленях, держа их открытыми, двигая кончиком пальца в своей дырке, чувствуя влагу, сочащуюся по напряжённой заднице и тихонько мурлыча от нарастающего возбуждения. Она услышала, как открылась дверь, но не стала открывать глаза. Не остановившись ни на мгновение, она продолжала ласкать свою киску под своими трусиками. Шари и Барри скользнули в комнату их матери, нисколько не заботясь о том, чтобы остаться тихими и незамеченными. Джанет почувствовала, что они стоят возле кровати, и поняла, что они наблюдают за ней. Она не почувствовала волнения и тревоги. Она чувствовала лишь возбуждение, жар и голод. Джанет хотелось, чтобы они разорвали на ней её беспомощные трусики, сорвали их у неё с задницы. Она хотела, чтобы Барри вогнал ей своего твёрдого и быстрого, заставив её киску взорваться, захлёбываясь, много раз. Она хотела, чтобы Шари вновь расплющила свою вкусную влажную пиздёнку об её рот, так чтобы она могла одновременно лизать её и быть насаживаемой на крепкий хер Барри. Приоткрыв свои глаза, она увидела их. Шари держала петуха её брата, сжимая его в кулаке и залупляя ему головку, так что на кончике его появилась уже влажная, скользкая капля. Шари немного подрачивала его, пока они стояли и наблюдали Джанет. Оба они были полностью голыми. Её глаза полностью открылись. Шари стала на колени перед братом, облизывая маленьким розовым язычком надутую головку его члена и пробуя на вкус капельку его сока. Барри остался стоять, наблюдая за матерью. Джанет сдвинула свои трусики вниз, выставляя напоказ свой лохматый треугольник на лобке и позволяя сыну увидеть, как скользит её палец туда и обратно в её дырочке. Джанет протянула свою руку к петуху сына и охватила его за ствол, медленно накачивая его и наблюдая, как маленький рот Шари натягивается в сосании на кончик петуха. Джанет крепко сжала сыну его член и потянула вверх, выдавливая горячие соки в рот дочери. Шари благодарно заурчала в ответ. «Пососи, пососи эту прелесть!», шептала Джанет, «Пососи, малышка, из писюна твоего брата! Давай я выжму этот его приятный сок в твой ротик». Шари отодвинулась, оставив лишь кончик своего языка на дырочке головки брата, и Джанет крепко потянула вверх петуха. Блестящими глазами она наблюдала, как её дочь слизывает выдаиваемые ею соки. Она повернулась на бок и с учащающимся дыханием стала дрочить петуха её сына быстрее. Она близко придвинула лицо, наблюдая. «Мамочка, а ты ведь отлижешь у меня задницу», внезапно сообщил Барри. Джанет вздрогнула, но продолжала сжимать его петуха. Она посмотрела на её сына и тихо захныкала: «Нет… я нет… Я пососу у тебя, но… не надо… не надо заставлять меня лизать тебе задницу». Она встала, облизывая свои влажные губы с горящими на головке члена глазами. «Нет, Мам, он всё-таки заставит тебя вылизать ему жопу! Мы уже договорились!», произнесла Шари. Джанет и не пробовала сопротивляться, когда они перевернули её на спину. Её тело безвольно откинулось на подушку, подсунутую ими ей под голову. Барри перекинул ногу через её грудь присел на корточки чуть выше её грудей. Его петух подрагивал и пульсировал своими липкими яйцами почти у неё над лицом. Шари потянула брата за яйца назад и коснулась ими её соска, Джанет застонала, почувствовав их. Шари сжала сосок матери в пальцах и крутанула. «Вытри свою задницу её грёбаной сиськой, Барри», проворковала Шари, «Подотри себе очко грудью Мамочки! Она очень мягкая и горячая!» Джанет не могла удержать свой взгляд. Она прижала вниз подбородок и наблюдала, как её сын поместил разрез задницы над её торчащим соском. Барри прогнулся, чувствуя, как прикоснулся сосок его матери ему к анусу, задница его напряглась, а сморщенное колечко шевельнулось. Его петух сочился из уретры, и капля висела прямо перед носом Джанет. Она приподняла голову и лизнула его болтающиеся шары, а затем попыталась скользнуть по стволу к головке. Она пробовала заполучить его петуха в рот, но Барри отодвинулся. «Ты хочешь отсосать у меня, Мамочка?», Барри вернулся на место, но уже над другой грудью Джанет, «Можно, конечно, но сначала нужно отлизать меня в жопу!» Он взял в обе руки мягкую объёмную грудь матери и сделал вид, что в самом деле вытирает ею свой зад. Джанет с распахнувшимися глазами наблюдала, как он водит от зада к переду по своему горячему разрезу её грудью. «Хочешь, Мамочка, пососать? Тогда засунь, пожалуйста, свой язык мне в попу». «Барри, не дразни меня!», умоляюще всхлипнула Джанет. «Я не дразню, Мамочка», ответил он, оставив в покое её грудь и постукивая мокрой горячей головкой ей по губам, «Ты лижешь жопу, а я даю тебе пососать!» «Потри ей лицо своими шарами, Барри», предложила Шари, «Подзадорь её своими яйцами, Барри!» Барри качнул вперёд мошонкой, и его яйца повисли над лицом их матери. Джанет почувствовала горячую температуру его шаров прежде, чем они коснулись её губ. Он сел на корточки повыше к её лицу и склонился, наблюдая. Рукой он стал тянуть за петуха, и повисшие яйца стали ходить взад-вперёд, нежно касаясь её лица. Губы Джанет пылали, её пизда пульсировала. Она пробовала держать закрытыми губы, но они невольно приоткрылись, и она резко подкинула лицо вверх, поймав губами Барри за яйца. Она стала гонять их во рту, сосала и облизывала, тычась носом в основание его петуха. Её глаза открывались и закрывались, и одновременно приоткрывались и вновь стискивались её скрещенные ножницами над пиской ноги. «Соси его шары, Мама!», хихикала Шари, наблюдая и присаживаясь в изголовье на корточки, показав матери свой маленький, розовый, сочащийся разрез. Шари всунула несколько пальцев себе в пиздёнку, потёрла и поднесла их к губам своей матери. «Попробуй мою пиздёху, Мама. Теперь ты можешь сосать шары Барри и пробовать мою киску одновременно!» «Ммммм», застонала Джанет, спускаясь своим языком по намоченным шарам сына. Она повернулась, пробуя на вкус сок сочной щелки её дочери. Шари наклонилась и взяла в рот кончик петуха её брата, стиснула его губами и стала посасывать и облизывать. Джанет наблюдала, сгорая от страсти. Она взяла в руку ствол петуха Барри и начала осторожно подрачивать. Её вульва впитала в себя тонкий нейлон её трусиков, а клитор напряжённо надулся. Она бросила вниз другую руку и начала трахать себя сразу четырьмя пальцами так, что её задница забилась в безумии вверх и вниз на кровати. «Моя задница, Мамочка!», напомнил Барри, «Тебе нужно попробовать на вкус мою задницу!» Он подал бёдра вперёд, его яйца ускользнули от её рта. Его петух двинулся вперёд и наполовину задвинулся в рот Шари, раздув его подобно резиновому шарику. Шари отшатнулась и выпустила немного его петуха так, чтобы отсасывать только его головку своим маленьким ртом. Джанет закрыла глаза и коснулась горячей трещины сморщенного колечка её сына кончиком языка. Лихорадочно она стала водить кончиком языка вокруг дырочки. Язык её смягчился и начал мягко облизывать гладкие внутренние поверхности его расщелины, кружась над щелкой ануса. Джанет отчаянно вгоняла пальцы в свою вульву, издавая громкие непристойные звуки ею, но это, впрочем, её уже совсем не заботило. «Лижите, бля!», стонал Барри, «Оххх, лижи мою балду, Шари! Мамочка, вылижи мою сраку! Какой кайф! Держу пари, я сейчас обкончаюсь так из-за вас обоих!» Джанет ухватилась с силой за одно из его бёдер, её губы приникли к его горячей напряжённой жопе, она стала целовать и посасывать дырочку его сфинктера. Она вылизывала языком его сморщенную дырочку и постанывала. Шары её сына лежали у неё на носу, лишь с трудом позволяя ей наблюдать Шари, сосущую его твёрдый хуй. Её сознание отлетало на вершинах экстаза. Она чувствовала себя до безумия распущенной и непристойной. Её пизда сжимала в себе пальцы, приближаясь к оргазму. Барри сел ей жопой на рот. И тогда Джанет распахнула глаза и с приглушённым урчанием всунула весь свой язык ему в жопу, почувствовав всю крепость тугого растягиваемого сфинктера. Языком она быстро задвигала вверх и вниз в его жопе, трахая языком его в задницу. Она слышала страстные визги дочери и наблюдала напряжённую борьбу её губ, пытавшихся насадиться поглубже на ствол Барри. Но независимо от её неимоверных усилий, её рот был слишком маленьким, чтобы принять петуха себе внутрь. «Оххх, Мамочка! Оххх, Мамочка моя!», застонал Барри, «Твой язык… он ебёт… ты ебёшь мою сраную жопу!» Джанет погрузила свой язык настолько глубоко, насколько только могла, подбрасывая свою собственную задницу в воздух с четырьмя пальцами в плавящейся тесноте её киски. Она стонала. Она чувствовала, что её клитор надулся уже до размеров миниатюрного петуха. Джанет чувствовала, что очко её сына захватывает её язык, тянет за него и выгибается ему навстречу. Его шары, казалось, раскалились на её носу, и стали подбираться вверх по стволу. Шари сосала с большим трудом, втолкнув до возможных пределов петуха Барри в свой маленький рот, её язык вращался по его маленькой дырочке уретры. Взглянув вверх, Джанет увидела, что её дочь капает из-под пальцев своей пиздёнкой и тоже уже готова кончить. Джанет стало невыразимо жаль, что она не может одновременно получать и петуха сына и дырочку дочери себе в рот. «Я кончаю!», простонал Барри. «Оххх, какашка говна, я сейчас взорвусь как ёбёна матерь!» Джанет ещё раз сильно втолкнула язык в колечко его крепкого ануса… Шари издала чмокающе-сосущий звук: горячая сперма хлынула ей в рот, переполняя его. Её маленькое горло заработало во всю мощь, стремительно проглатывая быстро прибывающие потоки, но струи не удержались и вырвались у неё изо рта по натянутым уголкам её губ и потекли вниз по стволу петуха, к яйцам и на лицо Джанет. Барри ёрзал и насаживался, кончая, задницей на лицо его матери, в то время как она сама испытывала бурный оргазм. Джанет рыдала, чувствуя как сжимает ей пальцы её мощно пульсирующая киска. Она слышала протяжный стон Шари, который свидетельствовал о том, что Шари тоже оргазмировала над ней. Джанет вытащила свой язык из жопы сына и потянулась языком к его облитым спермой шарам. И пока она с жадностью облизывала его яйца, её киска сжимала ей пальцы снова и снова. Она водила языком по его опускающемуся стволу, жарко истекая в оргазме. Шари вынуждена была выпустить, наконец, петуха из своего рта, чтобы не захлебнуться. Она не успевала глотать. Как только член Барри выскользнул у неё изо рта, Джанет подхватила конец своим ртом, и следующая струя плеснула уже по её языку. Барри со стоном выплёскивал остатки спермы в рот своей матери. Джанет едва успела взять в рот, как Барри тут же протолкнул петуха почти до самого горла ей, и капли его горячей спермы заструились по основанию языка в самую глубь. Барри встал с матери и присел рядом, скрестив ноги, его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Джанет растянулась на спине с раскинутыми ногами и с мокрыми пальцами, обессилено замершими на мягких волосах её лобка. Капелька спермы мерцала на кончике носа Джанет. Шари наклонилась и слизнула её… После того, как прошло, казалось, бесконечное количество времени, Шари взглянула на мать и захихикала: «Мама, ты порвала свои трусики. Теперь их придётся выбросить…» «Я знаю», ответила Джанет, «Но они как-то перестали меня волновать!..» «Точно, Мамочка!», поддержал Барри, «А давай мы придумаем тебе совсем не носить твои трусики! Ты выглядела бы очень симпатично, ходя без них!» «Ну, Барри…», Джанет немного смутилась смелостью предложенного сыном, «Ты имеешь в виду ходить мне без трусиков дома или вовсе везде?» «Как – везде?», немного смутило Барри развитие мамой его собственного предложения. «Ну, по улице, на работе, я не знаю… У меня, конечно, довольно длинные платья, но…» Джанет посмотрела на сына с сомнением в глазах. «Барри, тебе действительно нравится меня трахать?» «Несомненно, Мамочка», ответил он. Джанет хотелось быть выебанной и по возможности немедленно, поэтому ответ её не удовлетворил. «Нет, ну я подразумеваю, правда ли ты любишь ебать меня?» «Если б мне не нравилось, я не ебал бы», резонно заметил он, «У тебя действительно горячая пизда, Мамочка. Это чувствуется, когда твоя киска заставляет надуваться моего петуха, и ты делаешь такие вещи своею пиздой, которые заставляют меня кончать, как треклятого. Да, я определённо люблю драть тебя!» «А я буду ебаться в понедельник», хихикнула Шари, «Я уже из сил выбилась дожидаться! Это мой день рождения и это будет настоящий подарок на него, как говорил Папа!». Мысли Джанет тут же вернулись к её мужу. «Вы сообщили бы мне кое-что, если бы я вас попросила, по-честному?» «Несомненно», ответил Барри. «Вы оба делали эти вещи с вашим отцом?» «Нет», ответила Шари, «Он не позволил бы нам». «Тогда с какой стати он сообщил вам такие ужасные секреты обо мне?» «Ну, он просто любил наблюдать за тем, какие вещи делаем мы друг с другом, Мама», ответила дочь, «Он любил смотреть на мою писечку и наблюдать за тем, как Барри дрочит на неё. Он ещё любил смотреть, как я играю со своей киской. Но он не знал, что я сосала хуй у Барри! Ты не скажешь Папе?» «Как же я ему скажу? Разве что телеграмму на Гавайи отправить?», задумчиво произнесла Джанет, «Ну а при чём же здесь я?» «Я так думаю, Мамочка, он просто хотел разогреть нас на тебя», предположил Барри, «Видимо, это тоже ему нравилось». «Я догадываюсь!..», произнесла Джанет с глубоким чувством иронии. Петух Барри снова стал надуваться на глазах. Он сидел во время разговора между ними и держал влагалище матери в одной руке и письку сестры в другой. Время от времени он подносил пальцы к лицу, пробовал на вкус и сравнивал их соки, что и заставило его петуха снова встревожиться и напрячься. «И что ты собираешься делать снова своим «дутышем», мой сладкий?», спросила Джанет мгновенно севшим чуть не до хрипоты голосом. «Ты уже готова, Мамочка?», усмехнулся он. «Я всегда готова…», прошептала Джанет, оборачивая пальцы вокруг его вздутого естества. «Оооох, и ты… и тебя… не беспокоит твоё обычное чувство теперь, Мам?» «Нет», ответила Джанет. «Тебе что, Мама, совсем не стыдно, что Барри собирается тебя отъебать?» «Нет», произнесла Джанет с уверенностью голосе, «Я была, конечно, такой. Но теперь я только хочу его крепкого хуя во мне. Я хочу, чтоб ты трахнул… нет, хорошенько отодрал меня… Оххх, малыш, отъеби свою Маму теперь!» «В жопу?», спросил Барри. Глаза Джанет расширились. «Нет-нет, только не… не так… не туда…», она явно растерялась и от уверенности её не осталось и следа – она понимала, что не сможет остановить ебли её в задницу, если он уже захотел поебать её так, и очко Джанет пугливо поджалось. «Мамочка, но я как раз собираюсь выебать тебя туда!», убедительно произнёс Барри, «Именно в твою тесную, покрытую редкими волосками, закупорочную дырку!» Джанет совсем потерялась от его гадких слов, но рука её непроизвольно всё ещё крепко цеплялась за его петуха. «Ну… хорошо…», произнесла она тихо, «Поеби… меня… поеби меня в мою попку. Но, малыш, пожалуйста, осторожней. Я никогда еще не… не ебалась в попку. Ты сделаешь нежно это со своей Мамочкой?» «Конечно, определённо это так, Мамочка!», сказал Барри, «Давай, подвинься и перевернись на живот!» Джанет послушалась, с опаской оглядываясь на напряжённый хуй, подносимый Барри к щекам её задницы. Она знала, что первое проникновение из неосторожности может надорвать попку, а петух Барри был достаточно крепок, так что она загодя уже почти чувствовала боль в своей попе. Она лежала на животе с расплющенными по кровати грудями. Она слышала взволнованное дыхание её дочери, тоже приблизившейся к её заду, а затем почувствовала, как их руки коснулись красивых полушарий её задницы. Джанет подтянула колени к животу и сильно выпятила задницу, выставляя её на всеобщее обозрение. «Превосходный вид, ага, Шари?», сказал Барри. «Да, мать имеет прекрасную задницу, Барри», ответила её дочь. «Я надеюсь, что моя задница станет такой же, когда я вырасту!» «У тебя и сейчас симпатичная задница, Шари!», рассмеялся Барри, «Хорошая и маленькая. И держу пари, что ты подёргаешь своей задницей, когда я доберусь в понедельник, чтобы трахнуть тебя!» Шари захихикала. «Я знаю, я собираюсь подёргать ею уже давно», сказала она, «Будь уверен, я буду дёргать своей задницей так, что ты подумаешь, что твой писюн собирается оторваться в моей пизде!» Джанет слушала их с высоко задранной задницей в разорванных трусиках зацепившихся на одной коленке. Она чувствовала всю растопыренность своей задницы и ощущала свою интимную промежность открытой и беззащитной. Её жопа пугливо сжималась, ожидая контакта с петухом сына. Влажный язык коснулся одной из щёк её задницы, заставив Джанет вздрогнуть. Она не знала, чей язык это был, но это и не имело для неё большого значения. Язык покружил медленно по молочной упругости её ягодицы, и затем переместился на другую половинку. Джанет захныкала от удовольствия. Внезапно мокрый язык лёг в разрез её жопы и влажно провёл снизу вверх. «Оххх!», застонала она поражённо. «Отличный вкус!», произнёс Барри, «Ты решила попробовать на вкус жопу Мамочки, да, Шари?» «Ооох, да!», протянула Шари. «Шари, пожалуйста…», шептала Джанет, сама не представляя уже “нет” или “да” должно следовать за её умоляющим “пожалуйста”. Шари водила всё интенсивнее между растопыренными булками задницы матери языком снизу вверх. Джанет чувствовала, как язык её дочери забирается к ней в волосатую пизду, а затем подымается вверх, выныривает и проходит по её сморщенному колечку в жопе. «Моя очередь!», произнёс Барри дрожащим от волнения голосом, «Если ты хочешь лизать её волосатую пизду, то ныряй под неё, Шари, а мне оставь её задницу». Барри придвинул своё лицо к заднице своей матери, его язык с влажным звуком скользнул по расщелине. Джанет подбросила бёдра вверх, и язык её сына, лизнув ещё пару раз, напрягся и вошёл к ней внутрь. «Охххх, пожалуйста!», завопила она, «Пожалуйста... Да!» «Трахни её задницу, Барри!», убедительно произнесла Шари, «Отъеби её в жопу своим языком!» Джанет стонала, а сын её вводил и выводил свой язык в колечке её задницы. Вначале она ещё попробовала сильно сжать жопу, чтоб не пропускать его, но потерпела неудачу – проворный язык с силой забрался к ней вновь. И теперь она чувствовала так, будто его язык длинен и толст, и заполняет собой всю её задницу. Шари просунула руку под живот матери и потрогала Джанет за волосатую пизду. «Она действительно влажна, Барри! Пизда Мамы взмокла, и она хлюпает по всей моей ладошке! Я думаю, Мать хочет получить хорошего петуха в свою задницу!» Барри вытянул свой язык из жопы матери. «Да, я знаю, что она хочет», сказал он, отдуваясь, «Сейчас я её отъебу! Нужно раскупорить ей задницу моим петухом!» «Можно я буду тебе помогать?», захихикала Шари. Джанет почувствовала, как её дочь взяла в руки и потянула в стороны щёки её задницы, пытаясь развести их как можно шире. Её жопа ещё более непристойно выпятилась, и она попробовала поджать задницу посильнее. Но всё чего она добилась, так это лишь две ухмылки обоих близнецов. Барри подтолкнул головку своего члена и наставил его к горячей жмущейся дырочке. «Оххх, Барри!», закричала Джанет, «Будь осторожен, пожалуйста!» «Я буду, Мамочка», пообещал он. И засадил… Джанет закричала – ей показалось, что жопа её разрывается на части. Внезапный толчок члена напугал её, но вопреки ожиданиям ничего не повредил. Она почувствовала, что вся её задница заполнена твёрдым пульсирующим петухом. Она чувствовала, как петух её сына пульсирует в её растянутом кольце, и чувства её смешались. Её обнажённое тело дрожало, как и её задница. Казалось, что она дёргается, умоляя отодрать её хорошенько этим извращённым путём. Пальцы Джанет вцепились в простыни, и слёзы умиления и восторга выступили у неё на глазах. Она была поражена тем, что траханье задницы оказалось настолько исполняющим и волнительным. Никогда, даже в самых диких своих мечтах, она не думала о том, что действительно получит хорошего петуха в задницу. Она ждала боли, и боль была, особенно, когда её сын резко всадил ей своего крепкого засранца. Но теперь, нет… Лишь непередаваемый восторг от чувства исполненной задницы и приятное давление в ней. Она не могла говорить и шевелиться. Она стояла с высоко задранной задницей, её выходное колечко было растянуто гораздо более, чем она и могла предполагать, а сама она лишь подрагивала от прилива чувств. Шари всё ещё держала задницу Джанет, растягивая её своими маленькими руками, а её сын уже начинал двигаться в ней. «Ты определённо у неё в заднице, Барри!», захихикала непристойно Шари, «Твой петух и впрямь забрался в попочку к нашей Маме! Причём во весь рост!» «Да!», простонал Барри, чувствуя такую плотность стягивающего его член горячего кольца матери, какую ему еще не доводилось испытывать, «Оххх, какая она тесная и горячая!» «Ага, еби её, Барри!», поддержала Шари, «Еби нашу Мамочку в зад! Вздрючь ей задницу! Протарань её горячую жопень, Барри!» Джанет издала стон, отчасти рыдающий, отчасти просто хнычущий. Её задница вздёргивалась вверх, будто выпрашивая петуха, и её сфинктер до невероятного сжимал в себе хуя. Она чувствовала, что петух её сына пронизывает её чуть ли не до горла, сдавливая при этом ей дыханье. Она чувствовала, как мощно входит в неё его ствол и как мягко шлёпаются его яйца по мокрым, волосатым губам её воспламенённой киски. Она была поражена поведением своей собственной прижатой к сыну задницы. Задница двигалась, будто по своему усмотрению, требуя в себя большее и большее количество раздразнивших её ощущений. Шари, широко растягивая задницу матери, наклонилась, глядя на её жопу и видя, как всасывается в неё крепкий петух брата. Она высунула кончик языка и прикоснулась к растянутому на петухе колечку. Но она успела лишь провести один раз по полукольцу, и живот брата вновь расплющился о задницу матери. Барри, увидев сорвавшуюся попытку сестры, приостановился и стал медленно вытягивать надутый член из задницы матери, застонавшей от своего горячего захвата. Стоны Джанет не прекращались, пока он медленно тянул её колечко своим петухом. Когда в жопе осталась только головка члена, удерживаемая кольцом, он остановился. «Оооох!», Шари задохнулась от восторга и тут же коснулась натянутого колечка кончиком языка, начав водить им вокруг ствола брата по растянутому сфинктеру. Джанет могла уже лишь воспринимать это добавочное ощущение. Её киска пульсировала и текла, скользкие соки струились по внутренним сторона её бёдер. Она чувствовала облизывающий её язык дочери и только сильнее сжимала пальцами простыни. Маленький язычок Шари стремительно метался по петуху Барри и по стягивающему его кольцу матери. Шари издавала мягкие мурлыкающие звуки, пробегая вверх и вниз по стволу брата и ощущая его вкус. Её маленькая пиздёнка распалилась не хуже, чем у матери и так же сочно текла. «Аххх, Шари!», простонал её брат. Шари выпустила из рук булки задницы матери, и они остались достаточно растянуты и без помощи. Она подсунула руку под мать и нащупала пальцами мягкие волосы киски Джанет, скользнув через них, она коснулась клитора матери. Когда её маленькие, нетерпеливые пальцы взялись за надутый клитор, Джанет задохнулась и забавно закачала задницей в стороны. Шари поиграла немного с клитором и засунула палец ей в пизду. Сама она продолжила вылизывание задницы матери, но чуть отстранилась и теперь лизала её молочные булки, наблюдая как горячий петух брата медленно возвращается в распалённую жопу Джанет. Свободной рукой Шари обхватила брата и нащупала у него позади болтающиеся под жопой яйца. Она подняла их на ладони и обнаружила всю их влажность от ударов по хлюпающей пизде матери. Тогда Шари начала перебирать их в ладони, крутить и пожимать, принуждая Барри начать сильнее вколачивать Джанет в задницу. «Ооох, Барри, еби её в задницу! Отъеби Маме её горячую жопу! Аххх, это выглядит замечательно, Мама! Я вижу петуха Барри, пролезающего в твою жаркую жопу, Мама! Отъеби её… Надери её горячую, разъёбанную сраку, Барри!» Жопа Джанет сжалась напряжённо на головке петуха её сына. Но это не могло остановить его проникновения внутрь. Её сжимаемая дырочка зашлась от восторга. Джанет сунула кулак в рот и прикусила, сама не веря, что может быть столь хорошо. «Ббб…», застонала она, «Б..Барри, отъеби меня! Оххх, малыш мой, выеби меня до конца! Скорее, малыш, отъеби меня в жопу! Сунь свой хуй в жопу матери! Еби эту задницу… эту горячую жопу! Оооох, пожалуйста, пожалуйста, отъеби меня в зад! Разорви мне очко своим горячим стручком! Суй его мне! Боже… О, Боже, поеби меня в сраку!» Теперь, когда ему не мешало лицо сестры, Барри крепко сжал голые бёдра матери и засадил вновь на полную, крепко и глубоко. Джанет издала вопль. Её жопа горела от жара и лишь небольшая боль ещё чувствовалась ею. Чувства нарастали. Её жопа чувствовала себя подобно её пизде, собирающейся кончить. В ней было тоже покалывание, безумное горение и дикая неутолённая страсть, в этой заднице. Барри толкал своего петуха туда и обратно, наблюдая цепляющееся за него очко матери. Он поёбывал осторожно, с горячим волнением опасаясь, что кончит слишком быстро, оттого что жопа его матери была намного теснее её пизды. Шари смотрела на петуха своего брата, скользящего вперёд и назад. Её маленький язычок продолжал лизать содрогающуюся задницу матери, проводя влажными полосами от самого позвоночника до атласных мягких ягодиц. Попутно она работала пальцем в пизде у матери, водя его вверх-вниз и ёрзая ладошкой по надутому клитору Джанет. Она стискивала за шары своего брата и её собственная маленькая пиздёнка сочилась от всех её непристойных восторгов. «Охххх, Бог мой!», стонала Джанет, «О, Боже! О, Боже мой!» Её жопа втягивала петуха её сына с неистовством. Звуки ударяющегося об неё его живота и её собственной задницы казались ей просто прекрасными. Каждый раз, когда Барри вбивал своего петуха в жопу матери, Шари прижимала его шары к опухшим волосатым половым губам Джанет. «Оооох, да, малыш, да!», просила Джанет, подавая задницу, «Тарань, Барри! Толкай петуха! Аххх, еби задницу Мамочке, горячую задницу Мамочки, жаркую ёбаную задницу Мамочки! О, моя жопа, моя жопа так растянута твоим хуем! Моя жопа горит и разрывается и… Аххх, Барри, Барри! Я люблю тебя, Барри! Боже, я люблю твоего петуха в своей заднице!» Глаза Шари горели, наблюдая петуха брата, толкающегося взад-вперёд. Она видела как сминаются булки задницы матери, когда Барри вжимается в неё своим животом. Пиздёнка Шари горела огнём. Ей хотелось зарыться пальцами себе в пизду и трахать свою голую киску, наблюдая, как входит петух Барри в задницу матери. Но ещё больше ей хотелось играть с волосатым влагалищем матери и с горячими шарами брата. Барри рычал и похрюкивал от экстаза, дёргая задницу матери на себя и вонзая в неё своего петуха, загоняя его полностью в разгорячённую дырку жопы. Его взгляд затуманивался, и он с трудом мог наблюдать. Шары его пульсировали в руках у сестры и вскипали горячими соками. Пока его сестра пыхтела и крутила его яйца в ладони, он изо всех сил боролся с тем, чтобы не кончить прежде времени. Трение петуха сына, скользящего в туго натянутой жопе, заставляло Джанет биться и рыдать. Она приближалась к оргазму. Каждый дюйм её промежности пылал, и она чувствовала, будто собирается кончить всею собой, всем телом. Она никогда ещё не испытывала подобного. «О, заставьте меня кончить», закричала она, «Барри, заставь меня кончить! Оооох, еби в жопу и заставь меня кончить! Моя пизда… моя жопа… я вся хочу кончить! Я сейчас… я сейчас взорвусь, нах! Оххх, Боже, отъебите меня! Отъебите мне задницу! Отъебите её… Отъебите её!» Джанет с воспламеняющимся оргазмом, охватывающим её, дико вздыбила жопу, поддаваясь под петуха сына, и задёргала ею в оргаистическом восторге. Она дёргалась своей жопой, не заботясь нимало более о том, насколько растягивается и напрягается её задница. Желание получить струю сына в пылающую нутрь своей жопы, вобрать каждую каплю его любовных соков, это желание сводило её с ума. Джанет никогда так сильно не хотела, чтобы петух кончил ей внутрь, наполняя её. Она хотела, чтобы сын её кончил в неё и затопил её жопу своим приятным, горячим соком из своих жарких шаров. Она хотела семени в своей заднице, в своей пизде, в своём рту, в одно и то же время. Она подняла голову, содрогаясь и визжа от экстаза. Она насунулась до предела на его петуха. Шари отстранила лицо и смотрела на дёргающуюся жопу Джанет, насаженную на петуха Барри, одновременно натирая ей клитор и издавая влажные звуки своими пальцами. Она оттягивала яйца петуха, начинавшие поджиматься вверх. «Влей ей в задницу, Барри!», завизжала Шари, «Слей в ёбаную попочку Мамы твой сок! Накончай на её ебаную, горячую жопу! Спусти в её выебанную сраку!» «Да, да!», хрипел Барри с искажённым агонизирующим в страсти лицом. «Всё!», воскликнула Джанет, «Кончай мне в задницу!» Крик клокотал в горле Джанет, она бурно текла и кончала. Всё одновременно освободилось и разорвалось в ней, охватив жаром её тело от ног до головы. Конвульсии взрыва заставили сжаться очко на петухе её сына, и жопа засосала в себя его хуй. Шари, увидев, как жопа матери будто всасывает в себя хуй Барри, потянула его за шары. Барри завопил, напрягаясь во всей глубине своей матери, сосущей жопою ему хуй, и разрядился ей внутрь. Поток спермы расплылся по мягким внутренним стенкам задницы Джанет, усиливая её экстаз. Её оргазм колотил её, будто не собираясь никогда прекратиться. «Ещё, ещё!», кричала Джанет, дёргаясь задницей, «О, кончай, бля! Впрысни всё в неё! Закачай всё в мою жопу! О, Боже… никогда не прекращай кончать в мою ёбанную-проёбанную задницу!» Иссякнув, Барри оттянул себя от своей матери. Раздался влажный «чпок» его вытянутого писюна. Джанет обессилено вскрикнула. Она была настолько слаба, что не имела сил даже вытянуться на кровати. Она так и осталась стоять с поджатыми коленками и высоко задранной разъёбанной жопой. Она лежала головой и плечами на простынях со сжатыми до предела пальцами. Её глаза были закрыты, она с трудом переводила дыхание, и дрожь пробегала по всему её атласному телу. Шари наклонилась к заднице матери, с горящими глазами наблюдая пульсирующие половые губки и мокрые от выделений внутренние поверхности бёдер Джанет. Тёмные мокрые волосы были спутаны, и сок струйками бежал по ним из дырочки Джанет. Тихо взвизгнув, Шари приблизила лицо к пизде своей матери, быстро облизывая его и погружая в него свой язык. «Оххх, Шари!», застонала Джанет. Шари забралась своим язычком на всю длину в пизду матери и начала горячо вылизывать её соки, делая иногда сосательные движения губами и сглатывая. «Оххх, ты так заставишь меня снова кончить, Шари!», захныкала Джанет, подёргивая мягко свою высоко поднятую задницу, «Ты заставишь снова кончить твою мать!» Шари быстро заскользила языком вверх-вниз во влагалище матери. Через минуту она вытащила язык, провела по волосатым половым губам Джанет и ухватилась губами за вздрагивающий клитор своей матери. Барри сидел, наблюдая за сестрой, всё ещё задыхаясь от дикого траха в жопу его матери. «Тебе, кажется, на все сто понравилось сосать Мамину лохматую пизду, а, Шари?», спросил он весело. Шари утвердительно простонала, не прерывая сосания. Она моргнула глазами и увидела раскрытое ещё колечко жопы матери. Чуть взвизгнув, она подняла лицо повыше и обвила губами её сфинктер. С силой Шари вытолкнула в него язычок и начала дергать им туда и обратно в заднице матери. Она почувствовала вкус спермы брата в очке у Джанет и потянулась пальцем к своей уже иззудевшейся пиздёнке. Начав посасывать, она с жадностью добывала капельки спермы из жопы матери и тут же проглатывала. Её рука заметалась в безумии на сладком кончике своего клитора. «Оооох, Шари!», кричала Джанет, «Мою пизду, малышка! Соси мою пизду! Ты заставишь меня снова кончить, моя малышка! Оооох, пожалуйста, пососи пизду Мамочке! Вытащи свой милый язычок из моей сраки и засунь мне его в пизду! Сунь мне его в мою лохматую пизду! Быстрее! Заставь меня кончить!» Со стоном Шари опустила лицо пониже и впилась в пизду матери на глубину, которую только могла достичь. Джанет ввергло в оргазм. Она подалась всей пиздой на лицо своей дочери и, чуть не разрывая, сжала себе груди. Напряжённо вылизывая у матери в горячей пизде, Шари сжала свою пиздёнку ладонью и напружинилась с тонким повизгиванием: долгожданный оргазм настиг, наконец, и её… «Ты, наконец, сможешь выебать меня завтра», сказала Шари Брату. «Да, завтра понедельник», усмехнулся Барри, «Наш день рождения». Джанет тоже с нетерпением ожидала, когда она сможет наблюдать за настоящим их трахом. Она много раз воображала себе петуха своего сына, входящего в симпатичную маленькую дырочку Шари. Она хотела видеть, как откроется для него её юная безволосая дырочка. Она хотела, чтобы Шари смогла наслаждаться Барри так же, как наслаждалась она сама. С удивлением она обнаружила, насколько комфортно она начинает чувствовать себя с близнецами. В их присутствии она не испытывала никаких признаков стыда или стеснений. Она наслаждалась, расхаживая по дому абсолютно голой перед ними. Она даже переставала чувствовать потребность в вынуждении и использовании её. Она всё ещё хотела быть их рабой, слушаться, выполнять дикие, свирепые, восхитительные вещи, но эта страсть в ней играла совсем не с прежней силой. Теперь она вела себя чаще нетерпеливо, даже выпрашивая иногда себе пососать петуха у сына или полизать киску у дочери. Она бы обрабатывала их постоянно… Она была счастлива, очень счастлива. Она не знала, почему с ней происходят изменения, но и не сильно заботилась об этом. Ей нравилось то, что с ней происходило. Она свободно могла теперь ходить по дому в одних трусиках или вовсе без них, чувствуя себя прекрасно и нисколько не волнуясь. Было даже очень приятно выставлять напоказ своё прекрасное, стройное тело. «А ведь знаете, вам и в самом деле трудно дождаться завтрашнего дня!», произнесла Джанет задумчиво. «Это правда, Мам!», ответила Шари, «Но уже завтра наш день рождения, на который мы сможем сделать друг другу подарки. И Барри собирается подарить мне своего петуха, а я преподнесу ему в подарок мою дырочку». «Я полагаю в обёрнутом виде!», засмеялась Джанет, «В подарочной ленточке и с бантиком!» «Точно», сказал Барри, «Только, Мамочка, мы оказались немного нетерпеливы, вскрыли ленточки чуть раньше и уже видели наших подарочных героев!» «И мне очень понравился герой, которого я видела!», хихикнула Шари, захватывая в кулачок петуха брата. «До завтра… до завтра… До завтра ждать ещё долго, но если вы столь тверды и решительны…», Джанет сделала вид, что задумалась и потом невинно произнесла: «Можно выебать доченьку в задницу!..» Глаза Шари широко распахнулись. «Мама, ты что! Я точно не смогу этого. Петух Барри с трудом влезет и ко мне в писку, не то что в попку!» «Ты видела – я тоже боялась!», произнесла убедительно Джанет, «Если ты согласишься, то я смогу помочь тебе кое-чем. Попа любой девочки почти столь же эластична, как и её писечка. Нормальный петух никогда не бывает слишком большим для них. По крайней мере, я так думаю». Шари внимательно посмотрела на петуха своего брата, как будто наблюдая его впервые и оценивая на нормальность. Петух Барри был поднадут уже, но когда Барри услышал мамины слова, хуй его стал стремительно подыматься совсем до упора. «И почему я сам никогда не подумал об этом?», сказал он, обращаясь к сестрёнке, «Я давным-давно мог бы выебать тебя в задницу и ебать потом сколько захочется!» Шари облизнула губы и с осторожностью уставилась на его петуха. Она почувствовала, что её жопа напряглась. «Он выглядит страшно большим для моей задницы», произнесла она тихо, «Мам, ты уверена? Моя попка всё же поменьше твоей, ты ведь знаешь…» «Я почти уверена», сказала Джанет, «Хочешь, моя сладкая, я помогу тебе и постараюсь сделать это не совсем трудным для тебя?» Шари кивнула головой, не спуская, впрочем, всё ещё взгляда с петуха брата. Джанет пошла на кухню и вернулась с маленькой баночкой мёда. «Мёд для моей медовой!», улыбнулась Джанет. «Ты собираешься намазать мне попку мёдом?», спросила Шари. «Это сделает твою маленькую жопку мягкой и пластичной», улыбнулась Джанет, «Да и после того, как Барри побывает в твоей попке, мне хотелось бы облизать её. Твоя попа, может быть, и без того очаровательна и приятна, малышка, но это добавит ей дополнительной сладости!» Шари, подумав, опустилась на четвереньки. Джанет стала на колени возле её напряжённо подрагивающей задницы и пальцем нанесла слой мёда на сжатое морщинистое колечко ануса. Шари захихикала. «Холодно, Мам!» «Не долго», успокоила Джанет. Её палец заскользил, размазывая мёд вокруг дырочки и чуть проникая к ней внутрь. «Твоя попка быстро нагреется на петухе твоего брата. Боже мой, до чего горяча ты в своей милой жопке, Шари!» Джанет не удержалась и поцеловала одну сливочную половинку задницы дочери. Она не остановилась, смазав ей попу, но нырнула пальцами ниже, нанося мёд на губки киски Шари и на внутренние стеночки её вагины. Шари лишь непристойно хихикала, крутя своей симпатичной задницей. «Ты могла бы продолжать, Мам!», хихикала Шари, «Если ты потрёшь мне немножко дольше внутри своим мёдом, я определённо кончу…» «Я знаю, что ты кончишь!», засмеялась Джанет, «Потому что ты просто маленькая горячая задница!» Барри, наблюдая, как мать смазывает розовое сморщенное колечко его сестры, поглаживал своего петуха и ожидал. Он видел, как пошевеливается анус сестрёнки, и вполне представлял, что он окажется ещё более тугим, чем анус его матери. Его шары были налиты соком, и он уже совсем не против был впрыснуть его сестре в её маленькую дырочку. Хорошо смазав мёдом горячую дырочку попы дочери и частично смазав её вагину, Джанет расцеловала её в молочные атласные булочки и слизала с них лишне размазавшийся мёд. Вкус мёда на ягодицах дочери заставил задрожать её собственные колени от волнения. На мгновенье она скользнула языком в горячую расщелину задницы Шари, проверяя свою работу. «Ммммм, очень горячая малышка!», промурлыкала Джанет, «Очень горячая и очень-очень вкусная!» С жаром посмотрев на безволосую пиздёнку с розовым разрезом и на молочные бёдра дочери, Джанет испытала страстное желание тут же зарыться в её киску лицом, но она принудила себя к терпению. Шари бы это, конечно, понравилось, но Барри уже ждал с крепким надутым хуем сестрёнкиной задницы. Его вздыбившийся петух выглядел так, будто уже собирался выстрелить порцией спермы в потолок. «Иди, Барри», произнесла Джанет хриплым от волнения голосом с возбуждённым надрывом, «Теперь твоя сестра полностью готова. Её маленькая жопка истекает мёдом в ожидании твоего крепкого хуя!» Шари затаила дыхание, когда её брат стал устраиваться позади её стоящей на коленях задницы. Она хотела повернуться и наблюдать, но это было невозможно. Её небольшая пизда поджалась, а она сама замурлыкала тихонько, не зная чего и ожидать. Джанет схватила петуха сына и крепко сжала в кулаке, наблюдая, как вздувается его лоснящаяся головка. Она чуть причмокнула языком, когда в открывшихся губках уретры показалась первая капелька сока. Барри подтолкнул своего хуя к попке сестры и коснулся головкой её медового ануса. «Ооооох», захныкала Шари, почувствовав прикосновение его петуха к своей дырочке, «Я не уверена, Мама. Я нисколько не уверена в том, что я хочу трахаться в задницу, Мам!» «Кошечка моя, но ты сможешь», мягко сказала Джанет, потирая раздутой головкой торчащего хуя напряжённо поджатое колечко дочери, «Вот расслабь немножечко попку!» Шари попыталась перестать поджимать колечко. Барри больше не мог ждать, чувства исходящие от горячего жмущегося колечка сестрёнки и от его собственной скользящей по дырочке головки, переполнили его. Он сильно толкнулся вперёд. Шари почувствовала давление на очке и распахнула глаза, оборвав дыхание. Но пока было больше страшно, чем больно. «Ещё чуть-чуть…», шепнула Джанет. Барри поднажал. Напряжённая дырочка Шари стала раздвигаться под давлением. Шари с трудом переводила дыхание. Попка нехотя поддавалась натиску, и Шари почувствовала, как гладкая головка брата входит в её нанизываемое колечко. Жопа загоралась. С открытым ртом Шари еле сдерживала в себе желание податься вперёд и соскочить с натягивающего её хуя. «Потерпи, моя сладкая, ещё чуть-чуть…», застонала Джанет, в возбуждении от наблюдения завораживающего действа. Её волосатая пизда уже обильно текла по бёдрам. «Ещё совсем капельку и твой хуй нырнёт в нашу маленькую попку, Барри!» «Ахххх», застонал Барри от восторга. «Ооохххх!», завизжала Шари. Головка хуя её брата была у неё в заднице. «О, я не верю этому, Мамочка!», Шари простонала одновременно от боли и от восторга, «Ооооох, моя… моя жопа!» Больно было, бесспорно, но всю Шари одолевало чувство невероятного восторга, от того, что петух брата смог влезть в её задницу. «Оооох, если я дождусь когда-нибудь завтрашнего утра, то мы так же забьём с тобой, Барри, мне в пизду!», простонала Шари, «И в эти две дырки мы будем ебаться с тобою вечно!» «Вечно…», усмехнулась Джанет и обратилась к Барри: «Теперь можно потихоньку поебать в её задницу». Барри крепко сжал бёдра сестры и стал осторожно вводить своего петуха. Когда тот достиг упора, он подержал его немного, привыкая и давая возможность привыкнуть сестрёнке. А потом стал совершать мягкие, покачивающие движения у неё в заднице. «Какое тугое очко…», он задыхался, «Оно переломит мне хуй! Тебе больно, малышка?» «Да, но мне нравится это!», Шари произнесла и в подтверждение сильно подалась задницей назад на член Барри, «Мне нравиться так делать! Оооох, еби меня, Барри!» Джанет сидела на пятках и наблюдала, как начинает всё активнее пошевеливаться хуй сына взад и вперёд. Её очаровывала прелесть зрелища её сына, трахающего в жопку свою сестру. Джанет уточнила у себя, имела ли она в ряду своих аномалий вуайеризм, как страсть к наблюдению и подглядыванию, и подумала, что если и имела, то только лишь больше наслаждается этим. Мёд на заднице облегчал скольжение петуха взад-вперёд. Шари покручивала задницей, навинчиваясь на хуй и постепенно возбуждаясь. «Бля, это как какать», стонала она, «Только лучше!» Джанет раздвинула ноги и коснулась своей намокшей уже порядком киски. С горящими глазами она начала надрачивать свою волосатую, нагревающуюся пизду. Другой рукой она по очереди подхватывала маленькие шарики грудей Шари и ласкала их, заставляя дочь хихикать восторженно под её прикосновениями. Когда Джанет увидела, что Шари сама начинает подавать навстречу хую свою подрагивающую попку, она не выдержала и подсунулась пиздой под нос к дочери. «Покушай моей пиздёнки, моя маленькая», всхлипнула Джанет, опрокидываясь на спину и широко раздвигая ноги. «Пососи мне пизду, дорогая, пока братик ебёт тебя в задницу! Я вся взмокла из-за тебя, Шари! Пососи теперь, малышка, пожалуйста, своей маме писечку!» Шари не колебалась ни мгновения. Чувствуя, как петух брата зажигает всё в её заднице, она склонила лицо и утопила свою мордочку в волосатой пизде Джанет. Джанет обхватила её головку и за затылок сильно прижала к себе. Шари втолкнула свой язык в горячую норку матери и просунула руки под её голую задницу, сжав её крупные мягкие ягодицы и вместе с Джанет двигая теперь своё лицо по её пизде. Барри уже довольно сильно вгонял штык в задницу сестры, подталкивая её в жопу так, что её лицо сильно билось о волосатое лоно матери. Шари похныкивала, чувствуя безумный жар от петуха, таранящего глубоко её маленькую задницу. «Еби, еби её, Барри, малыш!», Джанет с возбуждением смотрела на их движения, «Еби её маленькую попку! Ооох, Шари, крошка, отсасывай Мамочке! Вкусная у мамы пизда? Еби её симпатичную жопку, Барри!» Шари уже отчаянно дёргалась задницей навстречу Барри. Её лицо толкалось в пизду к матери с каждым его сильным толчком, но это доставляло лишь ещё большее наслаждение ей. Она цепко ухватилась за голую жопу матери и с безумием зарывалась в пылающую киску Джанет, вводя и выводя свой язык, хватая её губами за половые губы, припадая к торчащему, подобно маленькому писюну, клитору Джанет. Шари почти рыдала от избытка чувств. Желание отодрать свою задницу от хуя брата и заставить его влезть в её пиздёнку было неимоверно велико, но она отчаянно противостояла ему. Она ужасно хотела получить теперь этого хуя в свою безволосую, маленькую киску, но они обещали отцу не трахаться до своего дня рождения. Но жаркое ощущение от петуха Барри в её жопе становилось всё более фантастическим и будь оно столь же безумно в её пизде, она хотела бы его получить прямо сейчас. Барри постанывал от удовольствия, наблюдая, как входит его петух в распалённую дырочку Шари. Его шары хлопались о её покрытую мёдом пизду с влажным хлюпаньем. Он видел, что толкает Шари лицом прямо в пизду к матери, но ничего не мог с этим поделать. Чувство жопы его сестры, захватывающей туго и горячо его петуха, было настолько великолепно, что он не мог остановиться. Шари пробовала качать задницу в стороны, но это только помешало. Единственное, что ей оставалось с успехом делать, так это подавать задницу назад, когда Барри отстранялся, и вслед за этим вновь влетать лицом в горячую киску матери. Джанет издавала лишь хриплые звуки, почти задыхаясь. Её горло сжималось, и она отчаянно насаживалась своей пиздой на влизывающийся рот дочери. Она согнула и изо всех сил растопыривала колени, налезая каждый раз будто ещё сильнее на рот Шари. Джанет лишь смутно могла видеть искажённое лицо сына и белую молочную попку дочери. Груди Джанет раздулись и напряглись сосками, но она не могла их приласкать, удерживая обеими руками голову дочери между ног. Её соски были напряжены уже почти до болезненной твёрдости. Барри молотил уже с остервенением. Он чувствовал, что жопа сестры будто втягивает в себя его хуй. Когда он отрывался от её задницы, казалось, что жопа держится и не выпускает его. Он был готов кончить уже от этой тугой дырки в любой момент и лишь неимоверными усилиями сдерживал себя. «О, Боже, я кончаю!», закричала Джанет, прижимая лицо дочери к своей пизде. Шари зарылась языком в киску матери и застонала с жопой, сотрясаемой глубоко забитым в неё петухом брата. Барри завопил и спустил первую струю в жопу своей сестре. Джанет почти чувствовала, как её сын кончает внутри горячей задницы Шари. Знание того, что Барри кончает в жопу её дочери до предела возбудило Джанет. Это увеличило мощь её собственного оргазма и ей всё казалось, что Шари погружает свой язык глубже и глубже. Джанет насаживала на этот язык и на всё лицо дочери свою спазмирующую киску, и Шари с силой всасывалась ей внутрь. Очень смутно уже могла видеть Джанет, что её сын продолжает гонять свой пульсирующий поршень в жопе сестры. Шари почувствовала, как её жопа затопляется горячим соком. Её брат проливал в неё струю за струёй. Она чувствовала, как жар его спермы наполняет глубоко внутри её распалённую попку и как пульсирующий петух его сжимается и разжимается в горячем и тесном кольце. Её тело напряглось изо всех сил, затем на мгновенье расслабилось, и по всему его протяжению прокатился ознобом сотрясающий, быстрый оргазм. Барри казалось, что шары его сдуваются. Он поднял лицо к потолку с крепко зажмуренными глазами и застонал на вершине оргазма. К моменту, когда он полностью опустошился в задницу, он уже не мог больше стоять на коленях. Его петух с влажным хлопком оторвался от жопы сестрёнки, и Барри, задыхаясь, просто упал назад. Джанет с отходящими судорогами оргазма увидела лицо Шари, старательно прижимающееся к её промежности и приглаживающее языком мягкие волосы у неё на пизде. Попка Шари конвульсивно подрагивала. Джанет нежно обняла Шари за головку и наконец оттащила её от своей пизды. «О, Боже!», только и в силах была вымолвить Джанет, глядя на её радостно улыбающуюся мордочку. «Это было круто, как сам пиздец!», Шари сидела на пятках, утирая свою пиздопромокшую физиономию и хихикая над прижавшейся в восторженном ужасе к стене матерью. Красивые груди Джанет подымались и опадали, она переводила дыхание, соски её смягчались. Её пизда ещё до очарования мило покалывала, а лицо светилось улыбкой, адресованной её детям… В воскресенье вечером спать не ложился никто. Шари и Барри, казалось, дрожат от нетерпения в ожидании своего дня рождения, на который они смогут, наконец, преподнести друг другу по своему заветному подарку. Джанет видела, насколько захватывала Барри мысль выдать своего петуха сестре и насколько Шари не могла дождаться, наконец, возможности предоставления ему своей писечки. Джанет невольно пришла мысль о том, что отец их придумал действительно экстравагантный и пленительный подарок, предложив им подарить девственную киску сестрёнки её брату. «У тебя осталась только одна “девочка”, моя малышка!», сказала Джанет дочке, «Ты успела уже переебаться во все остальные дырочки, но это, пожалуй, даже к лучшему. Ты пробовала уже петуха в своём ротике и даже пропустила его к себе в маленькую жопку. И насколько я могу судить, он пришёлся тебе по вкусу. Теперь тебе осталось расколоть твой последний орешек, который, наверняка, после твоих прошлых занятий придётся тебе по вкусу!» «Мама! Я уже едва могу ждать, не напоминай мне! У меня до сих пор свербит в жопе от воспоминания о крепком петухе Барри… охххх, я, когда получу его в письку, наверное, буду хотеть его всё время!» «Да ты, моя красавица, уже хочешь!», заметила Джанет, наблюдая поёрзывание дочери по кровати, и потрогала её за губки под животом. Джанет сейчас сидела в центре кровати, Шари сидела у неё с одной стороны и Барри с другой. Все втроём сидели полностью голыми и скрестив ноги. Так всем им было удобней играть с писками и телами друг друга. Время от времени близнецы наклонялись и посасывали грудь Джанет. Чувство от этого их совместного посасывания было подобно лёгкой эйфории. В эти моменты она касалась своего клитора и чуть подёргивала его. Их движениям и порывам она сейчас отдавалась вся без остатка, на время отбросив даже все игры, в которые перетекала постепенно её страсть. В этих играх она притворялась застенчивой и нежелающей вообще ничего, когда они лишь касались её или самой темы. Она даже училась противостоять им в своих играх всё дольше и интересней. Но этим вечером она была лишь почти безвольной, жаждущей наслаждения ею куклой-игрушкой в их руках. Когда Джанет нырнула ладошкой под животик Шари и потрогала двумя пальцами её скользкую пиздёшку, другая её рука словно самостоятельно ухватилась за петуха Барри. Надрачивать она им стала одновременно. Жаркая киска Шари тут же податливо распласталась в ладошке матери, и Джанет почувствовала, что ощущать пиздёнку дочери на ладони нравится ей даже больше, чем свою собственную. Хуем Барри она пока только помахивала, чувствуя всю наливающуюся силу в нём и иногда бросая его и поддевая коготками его мошонку, сжимая и легко массируя ему яйца. Поневоле она поёрзывала бёдрами, что в конце концов привлекло внимание близнецов – они растащили тогда осторожно в стороны её бёдра и сунули ей в пизду по пальцу, доставляя ответной удовольствие Джанет. «Эх, соснуть бы у обоих вас сразу!», усмехнулась Джанет в порыве экстравульгарности, «Жаль, это невозможно! А то б я вам отсосала, маленькие пизденята…» «Но можно хотя бы попробовать, Мамочка!», сказал Барри, откидываясь назад и выставляя качающийся торчащий хуй на всеобщее обозрение. «Что попробовать?» «Ну я имею в виду, что если не сразу, то хотя бы по очереди…» «Нет!», внезапно озарило Джанет, «Я придумала! Шари, залезай на него! Садись на Барри и прижимай свою пизду к его балбесу!» «Попробуем!», обрадовалась Шари. Она вскарабкалась на живот к брату и съехала писькой вниз прямо к его стволу. Член Барри оказался зажат у неё под животиком между ног и торчал вверх из-под её лобка. Шари откинулась спиной на грудь брата, опираясь на локти о кровать, посмотрела вниз и рассмеялась: «Мам, смотри, у меня вырос хуй!» «Это у меня, моя крошка, вырос один крепкий хуй и одна обворожительная пизда!», чуть ли не серьёзно отреагировала Джанет, «Отлично! Так хорошо. Кажется, у меня должно получиться!» Для начала она плотно вжала ствол петуха в пиздёнку к Шари и попробовала обернуть его в её губки. Но голые розовые губки киски были всё-таки довольно малы и не натягивались вокруг ствола. Тогда Джанет пока просто взяла в руку член сына, упёрла его головкой в дырочку жопы дочки и стала водить петухом по разрезу от задницы до крохотного клитора. Шари восторженно похихикивала, чувствуя как мама трёт ей горячей мягкой головкой по всем нежностям от попы до киски. Барри ничего не мог видеть из-за Шари, поэтому он взял в руки по одной её маленькой грудке и с наслаждением принялся ласкать их. Джанет смотрела на их широко расставленные ноги и сама начинала заводиться. Приблизив лицо к сладкой пиздёшке и скользящему по ней горячему петуху, она почувствовала, как волны тепла начинают прокатываться по всему её телу. Она прижалась пиздою к простыням на кровати и киска её тут же ответила на давление лёгким импульсом благодарности. Больше не в силах сдерживаться, Джанет припала ртом к стволу сына, опустилась губами на яйца, целуя их, затем опять скользнула по стволу вверх и достигла его головки, упёртой рукой Джанет в розовые створки влагалища Шари. Поцеловав член в головку, она тут же соскользнула языком на горячие губки дочери, пробежала по ним и потянулась к маленькому клитору. Какой-то невероятный вкус сразу члена и вагины на языке исторг низкий стон эротической жажды из Джанет. «Оооох, Мам, а у тебя получается!», Шари начинала горячо дышать, «Ты отлизываешь у нас у обоих сразу!» «Мммм, моя вкусная!», промурлыкала Джанет, «Мои вкусные и горячие!» Её язык теперь струился по стволу Барри и половым губкам дочери почти одновременно. Она вдавила головку петуха в преддверие влагалища Шари и с жадностью облизывала и головку и сочный розовый разрез. Вкус этих прелестей заставил её собственную вагину захлюпать, протекая каплями на сминаемые пиздой простыни. Джанет сжимала щёки своей голой задницы, мурлыча и порхая языком над крохотным кончиком заострившегося клитора Шари, соскальзывая затем и влажно тревожа уздечку под головкой члена Барри. Но тут в голову Джанет пришла мысль о том, что возможно ей удастся заставить своих детей кончить одновременно. Она убрала руки от собственной задницы и заскользила ими по развёрнутым бёдрам её близнецов. «О, Мамочка, как приятно!», застонал Барри. «Какой кайф!», завизжала Шари. «Боже, невероятно! Вы просто прелесть!», проворковала Джанет, «Я чувствую вас обоих, мои сладкие! Горячую, нежную пиздёнку и твёрдого, сочащегося петуха!» Барри с наслаждением пожимал маленькие грудки сестры и чувствовал, как горячо пульсирует его петух, направленный в разрез сестры и облизываемый матерью. Шари повизгивала, ёрзая задницей на животе брата и с горячим волнением смотря себе под лобок. Джанет учащённо дышала. Жар от киски Шари и напряжённого члена Барри передавался её лицу. Она стремительно облизывала ствол, пробегая по нему вверх и вниз, целовалась с яйцами и впивалась в поцелуе в половые губки дочери. Она подымалась вверх, втягивала в рот пульсирующий клитор Шари и крепко посасывала, иногда издавая чмокающие звуки. В одно и то же время она могла касаться языком кончика клитора и раскрывающихся губок уретры на головке сына. И когда из мочеиспускательного отверстия выжималась капелька сока, Джанет слизывала её вперемешку с соками письки Шари. «Мамочка! Мамочка, пососи!», простонал Барри. «Ммммм!», жарко отреагировала Джанет уже с хуем во рту, оторвав его от намокшей пизды доченьки и втянув в рот головку. Недолго, но с силой понанизывавшись своим ртом на писюн своего сына, она стремительно вернулась к письке дочери и просунула язык ей поглубже. Головка члена упёрлась её в шею под подбородком и Джанет начала лихорадочно двигать языком в пизде Шари, прижимая к себе лицом горячий член. «Ооооох, Мама, бля буду, ты заставишь нас кончить вдвоём!», проклокотала Шари, «Бля буду, мы кончим вдвоём из-за тебя! Заставь его кончить ко мне в пизду и отлижи это, Мамочка!» Джанет отчаянно наяривала обоих близнецов. Зацеловать их до того, чтобы крепкий хуй её сына испустил свой молочный сок на вкусную пиздёнку дочери – это желание просто сжигало Джанет. Она знала, что вкус их совместного оргазма, вкус сливок Барри в сочетании с соками Шари, этот коктейль заставит кончить её саму… Она снова вдвинула головку петуха Барри в половую щелку Шари, настолько сильно, что головка чуть не соскальзывала уже внутрь. Голая щелка дочери сильно натягивалась на головку петуха сына. Язык Джанет бешено заметался по стволу и створкам влагалища. Наставив мочеиспускательное отверстие члена прямо в головку клитора Шари, Джанет стала отсасывать им обоим со всё нарастающим возбуждением. Она ухватила в одну руку мешочек с яйцами сына, сжимая их и принуждая Барри кончить. Другой рукой она вцепилась в розовую ягодицу Шари и начала сильно стискивать её. Её язык влажно чмокал по головке петуха и клитору дочери. Время от времени она вырывала хуй из объятий пиздёнки, стремительно отсасывала скопившиеся в нём соки, и втыкала язык в щелку Шари. Проведя по ней с силой несколько раз, она вновь вжимала в неё петуха и сосала им самые кончики. «Оооооох, быстрее, Мама!», захлёбывалась Шари, «Оххх, моя писька горит вся из-за тебя! Ой, Мама, оближи её! Оближи нас обоих! Отлижи нам обоим, Мамочка! Налижи мне пизду и ему петуха!» «Съешь нас, Мамочка!», стонал Барри, «Отсоси и мой хуй и пизду Шари! Мы кончим вместе, Мамочка, под твоим языком!» Джанет кипела. Она летала стремительно по дующейся уже головке члена и по закипающему клитору промокшей пизды. Петух Барри проистекал соками, киска Шари текла всё обильней, и Джанет уже иногда приходилось попросту сглатывать их совместные соки. Джанет проглатывала их в приступе лёгкого восхищения. «Я кончаю, Ма!», завизжала Шари, «Оххх, Ма… моя… я… моя киска, моя пизда… Я кончаю, Мамочка!» Джанет крепко держала в губах клитор дочери и головку петуха Барри, напряжённо посасывая и сильно скользя по ним языком. Барри замер совсем и стонал, начиная мелко дрожать своей задницей и крепко прижимая за грудки к себе сестрёнку. Внезапно петух его дёрнулся и пролился. «Я - пиздец!», закричала Шари, будто ошпаренная заплескавшейся во рту матери по её клиторку спермой, «Я кончаю, Мамочка!» Язык Джанет дико летал, собирая вкус проливающихся соков и сливок, истекающих из яиц её сына и пизды её дочери. Джанет впласталась пиздой в матрац, отчаянно натираясь о скомканные простыни, сжимая в одной руке бедро сына, в другой бедро дочери. Барри выливал последние струи на всю пизду сестрёнки, и Джанет с голодными звуками вылизывала от низа до покрытого соком клитора Шари, путаясь по пути со стволом подворачивающегося члена. Нажатие волосатой пизды Джанет на матрац было очень сильно – её клитор судорожно пульсировал под ней. Вкус детских соков сводил с ума Джанет, пока она старалась вылизать полностью все поверхности петуха Барри и киски Шари. Шари уже переставала биться в оргазме, когда Джанет затащила головку петуха себе в рот. Её губы жадно припали и высосали ещё капельку любовного сока из полового члена. Немного ещё она пососала сдутого петуха, двигая губами вверх-вниз, а затем выпустила его и припала к мокрой раскрытой дырочке дочери, страстно целуя её горячие половые губки и глубоко погружая язык в жар её бархатных губок. «Получилось, Мам!», Шари захихикала, приподымаясь и усаживаясь на грудь брата своей маленькой симпатичной задницей к его лицу, «Ты заставила нас кончить вместе!» Джанет усмехнулась, глядя на них, мокрая и сияющая. Её дочь взяла в свои руки запястья Барри и положила его ладони к себе на пизду. Барри тут же взялся пальцами за её губки и широко раскрыл их в стороны. И пока он держал их открытыми, Шари уже трогала кончиком указательного пальца головку своего клитора. Джанет подумала, что это, пожалуй одно из самых эротичных видений, какие только доводилось ей когда-либо наблюдать. «Вы, двое! Вы бываете когда-нибудь утомлёнными?», рассмеялась Джанет, «Я же только что вас отъебла, и вы опять лезете друг к другу!» «Мы любим это, Мама!», ответила Шари и наклонилась к петуху брата. Она взяла его в рот и сладко зачмокала. Шари часто так делала, когда петух брата был мягким и спущенным, часто это также приводило к тому, что он снова начинал набирать силу и надуваться. Поскольку она наклонилась, задница её разъехалась прямо перед лицом Барри, почти уткнувшись в нос ему разверстой розовой киской. Джанет уже не удивилась, увидев, что Барри сжал за бёдра свою голую сестрёнку и забрался в её киску своим языком. Джанет лишь откинулась назад, сидя на пятках, пошире развела ноги и начала мягко поглаживать собственную киску по волосатым губкам. Проникаясь их страстью, её влагалище вновь начинало гореть и покалывать от желания. Через несколько минут Шари скатилась с брата. «Нет, всё же! Мне надо немножко подождать, прежде чем кончить снова», сказала она. Она потрепала в кулачке петух брата и хихикнула: «Да и твой писун не надут пока, Барри». «Пососи-пососи, он надуется!», ответил Барри уверенно. Джанет поневоле засмеялась: «Все мальчики большие хвастунишки! Ты думаешь он встанет так быстро?» «Обычно так и бывает», ответил он. «Могу подтвердить», сказала Шари, «В течении прошлого года он вставал всегда, когда мы хотели. Я совсем недолго его поднимала обычно!» «Но он не встанет пока…», произнесла Джанет. «Почему нет, Мамочка?», спросил Барри. «Потому что ни у меня, ни у твоей сестры уже нету сил его подымать!», засмеялась Джанет. «Я думаю ты права, Мамочка», произнёс Барри, «По-моему, за последний год он вообще ни разу не вставал у меня сам собой. Кто-нибудь или сосёт или надрачивает его мне обязательно!» «А разве он может у тебя вставать сам?», даже удивилась Шари, «Я вообще так и думала, что твёрдым твоего петуха могут сделать или мой рот или же мои либо твои пальцы!» «Это точно, моя девочка, твои рот и пальцы могут сделать его твёрдым!», заметила с улыбкой Джанет, «И если они сделают его твёрдым, то уж не дают пропадать впустую! Но может быть ты дашь немного ему отдохнуть от нас?» «Если вы обе столь шикарные трахальщицы», отреагировал Барри чуть надуто, «то скажите мне, что может сделать парень, когда его петух не твёрд?» «Я не знаю», ответила Шари сразу. А Джанет почувствовала, как краска заливает её лицо. «Мама, я думала, что ты уже попрощалась с застенчивостью», заметила Шари, «Почему ты покраснела, Мамочка?» «Потому что я знаю, что может делать парень с мягким петухом…», тихо ответила Джанет. «И что же?», Шари от нетерпения широко раскрыла глаза. Джанет посмотрела на висюн сына. Его петух был ещё влажен ото рта Шари. Джанет склонилась к нему в размышлении, держа за головку и прижав свои губы к его писальной дырочке. Она подняла лицо, которое сгорало от нахлынувшего стыда, но сверкало взволнованными глазами. «Он… может… Ну хорошо, я скажу! Парень из своего мягкого петуха может… пописять!..», прошептала она. Барри засмеялся: «Ты любишь это, Мамочка?» Джанет с удручённым взглядом вздохнула и кивнула в ответ. Шари непристойно захихикала. «Но вы тоже…», произнесла Джанет тихо. «Куда?», спросил Барри так, будто его уже полчаса мучило нетерпение. Джанет вздрогнула. «В пизду…». «Ты хочешь, чтобы я нассал тебе прямо в пизду, внутрь, Мамочка?» Джанет опустила глаза и кивнула. Шари хихикнула: «А куда мне нассать тебе, Мамочка?» «В пизду…», ещё более тихо и не поднимая глаз, произнесла Джанет. «Вдвоём?», засомневался Барри, «Мы зальём тебя по уши, Мамочка! Ты правда хочешь, чтобы и я и Шари использовали твою пизду, как ночную вазу?» Джанет кивала с пылающим румянцем на щеках. Барри и Шари пристально глядели на неё, казалось, с лёгким обалдением. Джанет даже успела прийти в голову мысль, что она чуть перебрала на этот раз. Возможно, ей надо было бы быть поспокойнее. Возможно, они теперь стыдились её. Возможно, им вообще не нравилось писять на неё. Но они, кажется, наслаждались ведь этим несколько дней назад! Она смотрела на них, как побитая, и только переводила иногда свой взгляд на качающийся хуй сына или на голый лобок дочери. Возможно, они думали, что она слишком грязная, нехорошая и недобрая, потому что хотела, чтобы они написяли ей в пизду. Возможно вот и всё, довыёбывалась, думала она про себя, «пописять-пописять», а бедные дети в ужасе, и не поебут теперь тебя никогда! Джанет искренне хотела быть рабой своим детям, но столь же искренне хотела, чтобы эту рабу ебли до сумасшедшего, трахаясь не только друг с другом. Она хотела быть рабой и исполнительницей всех их эротических фантазий и приключений. Она была сотворена, чтобы быть использованной, пусть даже с некоторыми злоупотреблениями, ибо это приносило ей истинное наслаждение. Саму её уже почти не волновала никакая степень возможной деградации. Пока мысли кружили в её голове смятенным роем, Джанет, осознавая всю их правомерность, сидела с низко опущенной головой в ожидании слов, которые должны были решить её участь… «Ну, не знаю!.. Мам, ты чё?», произнёс Барри, «Писять-то хочется…» «И мне тоже!», хихикнула Шари. Джанет задрожала так, будто они уже писяли на неё. Она откинулась назад на кровати и широко раздвинула ноги. Лицо её по-прежнему пылало, а глаза уже горели безумным огнём. Барри встал между бёдер матери, заталкивая пальцами в её ещё влажную от оргазма пизду своего мягкого петуха. Нужно было вправить поглубже, чтобы петух не выскользнул под напором струи. Джанет для удобства ему задрала повыше свои пятки и от нетерпения чуть задыхалась. Шари забралась на живот матери и выпятила вперёд свою голую пиздёнку перед братом. Барри с подозрением взглянул на её выпяченные безволосые губки: «Шари, ты что?» «Я тоже хочу писять!», захихикала Шари и послала короткую золотую струйку низом напрягшегося живота. «Эй!», Барри от возмущения чуть не перешёл на фальцет – золотая струйка мочи разбилась об его руку и основание петуха, «Шари, я ёб твою Мать, мы собирались писять на Мамочку или на мою ёбаную руку?» «Барри, извини…», сказала сестра почти кротко, «Я не обожгла тебя?» Шари захихикала. «Нет, но прицеливайся лучше, мокрая пиздёнка, в следующий раз!..» «Я буду… глупый перчик!..», пообещала Шари. «Ссыте уже, противные ебенята!», застонала Джанет, «Охххх, пожалуйста, нассыте мне в писечку!» Она посмотрела на прекрасную маленькую задницу дочери, видя разрез её писечки между разведёнными бёдрами. Она положила ладони на булочки Шари и раздвинула их пошире. Шари обеими руками открыла створки своей пизды, готовая прыснуть снова и лишь ожидая окончания приготовлений Барри. «Ну вот. Кажется, теперь нормально!», сказал Барри и выпрямился. Он напрягся животом и горячий поток осторожно заструился внутри Джанет. «Ой, бля!», завопила Джанет, «Сильней, Барри, пусти сильней струю в мою натраханную прелесть!» «Ага…», Барри напрягся, как мог, и пустил поток на полную мощь. Джанет почувствовала, как струя мочи, разворачиваясь, достигла самой её матки. «О, Боже, моя красота! Какая прелесть!», замурлыкала Джанет, чувствуя, как его горячие струи заполняют ей киску, «Оххх, сильнее! Ссы изо всех сил в мою наёбанную мандень, малыш! Шари, пусти! Обоссы, доченька, волосатую писку своей Матери своею прелестной мочой!» Шари лишь ухмыльнулась и пустила струю сразу и сильно. Барри завибрировал животом, когда моча его сестры вновь, но с гораздо большей силой, ударилась в его держащие ствол руки и потекла вниз по пизде матери. Он напряжённо рассматривал разверстые раковинки его сестры исторгающие бурный поток. Джанет, стонущая с извращённым удовольствием, пропустила руку под задницу Шари и вцепилась в свою лохматую писку, раздвинув пошире ей губы вверху и чувствуя, как Шари направляет ей струю на клитор. Барри продолжал топить мать изнутри. Джанет чувствовала, как волны тепла от её вибрирующей киски начинают разливаться по телу. Моча сына заполнила полностью своды влагалища, чуть надув животик Джанет. После этого она потоком стала вырываться из под сжимающих член половых губок и стекать вместе с мочой Шари жгучими струями по горячему ущелью задницы Джанет. Она надрывала себе киску, стараясь развести губки как можно шире, видя как вонзается в них горячий поток Шари. «Ооооохх, моча на мне и во мне! Ваши письки во мне и на мне! Оооххх, это так по-ёбаному хорошо!», Джанет рыдала, «Уссыте горячую пизду вашей Мамы полностью! О, это заставляет меня кончить!» Шари непристойно хихикала, наблюдая, как плещется её струя в волосатую пизду матери и на руки брата: «Во, прикольно!» Петух Барри сжало в пизде матери, когда Джанет вздрогнула в порыве лёгкого оргазма. Он вытащил свой писюн, оттянул его на несколько дюймов, задрал и, дёргая вверх и вниз, брандспойтом выдал последние струи по животу и содрогающейся в оргазме пизде Джанет. «Охххх, я кончила из-за вас, глупые щенята!», кричала Джанет. «Доссались, ёбаные мои детки! Оооох, обоссана от жопы до всей пизды! Ой, как горячо!» Она всё ещё кончала, когда Барри и Шари полностью иссякли. Когда её пизда немного успокоилась, Джанет глаз не могла отвести от промокшей пизды своей дочери и потянула быстро за бёдра её розовый разрез к своему рту. Шари почувствовала себя сидящей на лице матери, когда Джанет уже жадно облизывала её обмочившуюся пиздёнку, слизывая капли мочи с её сладкой щелки. И когда Шари сдвинулась в сторону, увидев подошедшего брата и уступая ему лицо матери, Барри оказался рядом с Джанет на коленях. Он потряс своего петуха над её открытым ртом, посылая последние капли горячей мочи по её страстному языку… После душа уже ближе к полуночи близнецы Джанет сидели освежённые на кровати, и мама их, находясь рядом, просто пылала от безумного восхищения. «Вас действительно радует писять на мамочку, бесстыжие мои малыши?», спросила Джанет у них обоих. «О, это было очень забавно, Мам!», захихикала Шари. «Это было оттяжно!», поддержал Барри, «Особенно, Мамочка, когда я трусил тебе в рот!» «Тебе что понравилось стряхивать мне на язык, хэй?», Джанет непристойно усмехнулась сыну, «Меня это, если честно, тоже весьма взволновало!» «А что если бы я оставил немного, не удержался и нассал тебе в рот?», глаза Барри расширились. «Я позволила бы…», тише сказала Джанет. «И мне тоже?», взволнованно спросила Шари, «Мне можно поссать тебе в рот?» «Да, мой мёд…», Джанет подняла глаза, «Ты определенно можешь, моя медовая кошечка, написять мамочке в ротик…» Шари и Барри с блеснувшими глазами посмотрели друг на друга. «И вы хотите делать это прямо сейчас?» «Несомненно», ответил Барри, «Если Мамочка пустит нас к себе в ротик, я, например, уже точно хочу…» «Да, конечно! Но всё же мне кажется, что оба вы передумаете немедленно…», с наружным огорчением произнесла Джанет. «Почему, Мамочка?», удивлённо спросила Шари. «Думаю, вы оба кое о чём забываете!», сказала Джанет. «Что это мы забываем?», спросила Шари. «Ваш день рождения…» «А! Это только завтра, Мамочка! Мы не забываем», сказал Барри. «Нет, это не завтра. Это – теперь», произнесла Джанет, «Полночь позади!» Мгновенье близнецы, казалось, ничего не понимали. Но через секунду их обоих озарило. «Wow!», завизжала Шари, «Барри, наш день рождения настал! Теперь нам можно ебаться в мою пизду!» Джанет увидела, как они несколько взволнованно посмотрели друг на друга. Сдержав своё обещание полностью, они почти свыклись уже с идеей хорошего траха друг с другом, но… «Шари, погоди!», произнёс Барри, «Мы, конечно, теперь точно можем. Но это всё ещё не обязательно. Я имею в виду, что если бы… если бы ты отказалась трахнуться со мной… то я понял бы. В конце концов, я могу теперь обходиться и мы можем поебаться по-настоящему с Мамочкой в любой момент. А ты… Я не знаю, но возможно ты имеешь на примете какого-нибудь парня, который тебе нравится больше всех, и которому бы ты хотела отдать своё достояние в первый раз!» На мгновенье Джанет показалось, что её дочь задумалась. Джанет определённо хотелось бы, конечно, увидеть, как поебутся по-взрослому её милые чёртики. Но заставлять их спешить, своих малышей, она не собиралась в любом случае. Возможно Барри был прав, возможно Шари имела мальчика в голове для своего первого раза. Джанет могла это понять. Девочка, получающая петуха впервые в свою киску, вправе предложить свою заветную дырочку тому, кто является для неё чем-то особенным. «Да, пожалуй, я имею на примете такого мальчика!», тихо сказала Шари. Лицо Барри дрогнуло, но он тут же справился с волнением. «Это хорошо, Шари… Я понимаю это. Девочки отличаются от парней. Мы можем трахать любую девочку в первый раз, но у девочек всё по-другому». Джанет искренне радовало столь серьёзное отношение, и чуть взволновала его нежность к сестрёнке. Она знала, что Барри очень бы хотел первым хорошенько отодрать сестру, но он проявлял глубокое понимание к ней. Сама Джанет тоже, конечно, сгорала от желания понаблюдать их трах. Всё-таки вряд ли Шари приведёт своего первого мальчика к себе в дом, чтобы Джанет и Барри могли наблюдать за её первым разом… «Это – ты, Барри…», произнесла Шари тихим голосом, «Ты тот особый мальчик, который у меня на примете, и которому я хочу позволить трахнуть меня в первый раз!» Жар, который ударил в лицо Барри, казалось способен был воспламенить собою заодно и всю их комнату. Джанет облегчённо перевела дыхание. Всё-таки ей удастся увидеть всё! «Я буду очень нежен, Шари!», произнёс Барри. «Совсем не обязательно!», возразила Шари, «Если ты окончательно вообразил себе из меня целочку, то я, можно, напомню тебе, что мы с тобой ебались и в мой ротик и в жопу и я почти не ощущала боли или неудобства в себе? А сколько раз мы ебали с тобой мою главную дырочку нашими пальцами! Барри, я прошу тебя, отъеби меня в дырку как следует, подобно тому, как ты это делал в мою задницу!» «Тебе было больно, Шари?», обеспокоился Барри. «Нет, не совсем так», ответила Шари, «Возможно, когда ты только впихивал в меня своего петуха… ну и немного вначале. Но совсем недолго! А когда ты разъебал мне немножко попку, то мне и совсем стало хорошо. Помнишь, я же ведь даже кончила потом?» «И долго вы оба тут будете так мило беседовать об этом?», тихим голосом спросила Джанет и воскликнула тут же: «Когда уже, Барри, ты отъебёшь эту маленькую драную сучку!» «Я хочу посмотреть…», закончила она вновь еле слышно. «Мы дадим тебе посмотреть, Мамочка!», успокоил Барри. «Посмотреть мою жаркую задницу!», хихикнула Шари, «Мам, ты же поможешь мне, правда?» «Ну конечно, глупенькая!» Шари быстро взобралась на середину кровати и раскинулась на спине, широко разведя свои тонкие бёдра. Её глаза безумно сверкали. Джанет села рядом с дочерью и положила ладошки на внутренние стороны бёдер рядом с киской. Она разделила половые губки розовой раковинки дочери и почувствовала под пальцами всю их мягкость и нежность. Двумя пальцами Джанет осторожно золупила маленький клитор, заставив его выглянуть и чуть надуться. Нужно было немножко подготовить пиздёнку Шари, и Джанет нагнулась и ухватила за головку клитора губами. Шари шевельнула бёдрами и взвизгнула. Барри подошёл к лону сестры с уже напрягающимся петухом и с налитыми, горячими шарами. Он пылал в возбуждении от предстоящего первого акта. «Я буду держать её за губки!», произнесла Джанет мягко, «Так тебе будет удобнее». Барри поднёс головку своего раздутого члена к очаровательному разверстому лону сестры и начал водить вверх и вниз по её пламенным створкам. Барри и Шари часто так играли друг с другом, но на этот раз Шари испытывала особое чувство. Влагалище её пугливо-восторженно сжималось в ожидании того, что петух пролезет в него, наконец, целиком. Джанет горящими глазами с улыбкой наблюдала за ними, иногда облизывая пересыхающие в волнении губы и держа губки дочери раскрытыми до самого предела возможностей. «О, Боже! Какая прелесть!», шептала Джанет, «Палка твоего петуха, Барри, упирающаяся в Шари! Отъебём нашу маленькую девочку? Оххх, какие прелестные эти маленькая киска и хороший петух!» Барри ввёл петуха в преддверие влагалища, в котором с трудом поместилась лишь его головка, и Шари почувствовала свою вагину, раскрывающуюся для него. Чувство восторга охватило её и она, задыхаясь, подала свои бёдра повыше навстречу. Головка члена Барри впервые скользнула в начальную глубину створок Шари, и он сделал паузу. «Охххх, ты вся напряжена в пизде, Шари! Можно?», простонал он. «Еби-и-и-и-и-и-и-и!», его сестра зарыдала, «Бля, Барри, еби! Мы ждали так долго! Братик мой сладкий! Еби-и-и!!!» И Барри всадил… Барри воткнул своего петуха до основания в растянутое Джанет влагалище Шари и замер. «До конца?», всхлипнула Шари, «Я получила его до конца?» «Да, малышка», ласково произнесла Джанет, «Каждый твёрдый дюйм этого ёбаного петуха, торчащего из твоего брата, находится в твоей маленькой пиздёнке!» «Ооооох!», Шари зарыдала в экстазе. Джанет смотрела на сопряжение петуха сына с киской дочери не в силах оторваться от чарующего зрелища. Её собственная пизда начала намокать, но она не обращала на это никакого внимания. Как завороженная, она потянулась губами к ним и припала в поцелуях к растянутым губкам дочери и к основанию петуха сына. Барри стиснул зубы, чувствуя горячую плотность дырочки своей сестрёнки обёрнутую вокруг его ствола. Медленно он потянул свой конец обратно и вынул его полностью из разверстого им влагалища. «Ох!», Джанет увидела небольшое количество девственной крови на стволе сына и припала к нему губами. Она слизнула несколько раз, а затем втянула в себя его петуха полностью и выпустила обратно уже полностью свежим и чистым. «Сейчас!», наклонившись, она влизалась на несколько мгновений в дырочку, зализывая порванную целочку, и отстранила лицо: «Давай!» Барри ввёл своего петуха уже свободно в щель сестры и начал осторожно двигаться вперёд и назад. «Оххх, вы оба просто прелестны!», Джанет, не отрываясь, смотрела на петуха своего сына, входящего и выходящего из влагалища дочери, «Ооох, поеби её сладкую, Барри! Шари, тебе не очень больно, моя сладкая?» «Я люблю это, Мама!», задыхалась Шари, «Я люблю это так сильно! Я вся открываюсь навстречу ему! И так сильно!!!» Джанет наблюдала напряжённый клитор Шари, скользящий по петуху сына, когда Барри вытягивал ствол наружу. Она склонилась к телу дочери и стала лизать её, проводя языком от верха её натянутой пиздёнки до маленьких розовых сосочков груди. Одной рукой Джанет скользнула в свою собственную вагину и зажала в пальцах свой клитор. «Еби меня, Барри!», громко повизгивала Шари, крутя и подбрасывая задницей навстречу хую, «Охххх, твой писюн такой огромный, когда входит в мою киску! Я люблю это, Барри! Еби меня в мою дырку, еби мою горячую, маленькую киску!» «Я тебя отъебу, Шари!», простонал Барри, гоняя своего петуха вперёд и назад, с силой входя в киску сестры до упора, плюхаясь о её лоно животом и ударяясь шарами ей о задницу, «Я отъебу тебя, кончу и заполню тебя всю своей спермой!» «Ооооох, я хочу почувствовать твою сперму в моей киске! В моём животе! Ты всунул его так ёбано далеко, что я теперь получу твою сперму всей своею пиздой!» «Эт точно, Шари!», заметила Джанет пролизывая влажные дорожки по атласному телу дочери, «Барри всунул тебе ещё крепче, чем мне, и уж поверь, он сумеет тебя накачать!» Барри продолжал гонять своего петуха вперёд и назад, любуясь голой пиздёнкой сестры захватывающей его хуй. Он чувствовал, как начинает сжимать и будто посасывать его петуха тесная норка сестры, а его исполненные яйца покоились в горячей щели маленькой её задницы. «Шари, я еле сдерживаюсь, твоя пизда сосёт у меня!», стонал он. «Охххх, я чувствую это!», визжала его сестра, «Я не могу остановить свою ёбаную пизду! Она делает это сама!» «Ну разреши ей пососать!», поддержала Джанет, «О, Боже, позволь своей маленькой, горячей писечке пососать его петуха, малышка!» «Ага! Да!», кричала Шари, безумно подрагивая всем телом. Джанет смотрела на киску дочери и видела, как начинают пульсировать её натянутые половые губки. Надувшийся клиторок Шари скользил и пульсировал по двигающемуся стволу Барри. Джанет отняла руку от собственной пизды и подсунула обе руки под задницу Шари. Сжав ей булочки, Джанет прильнула к нежной пылающей киске дочери в посасывающем поцелуе. «Кажется, я сейчас кончу!», зарыдала Шари, «Моя пизда… Я сейчас кончу!» Прогнувшись в бёдрах и вскрикнув, Шари взорвалась оргазмом. Её бёдра задёргались в напряжённом ритме в руках у брата, и пизда заходила ходуном, исполненная до всей глубины его членом. «Оххх, ебана себе, бля!», зарычал Барри, чувствуя как безумной хваткой стискивает его пылающий член вагина кончающей сестры. Его шары потянуло, и он рванулся струёй спермы. «Возьми! Возьми это, Шари! Возьми это всё!» «Оооох, я беру! Я впитываю в себя твою сперму, Барри!» Влагалище Шари, с отчаянием тянувшее за штык брата, почувствовало, как горячие струи спермы разливаются по его гладким, бархатным стенкам. Чувство впервые впрыскиваемого в неё семени заставило Шари многократно закричать и забиться в экстазе. Джанет во все глаза наблюдала за их содрогающимися в оргазме телами. Возбуждённая и сама, она стояла теперь на коленях и обеими руками натирала себе свою волосатую горячую киску. Глаза её были прикованы к сопряжению тел сына и дочери, и она видела, как сливочный сок просочился из растянутых половых губок дочери по пульсирующему стволу сына и потёк в маленькие полушария задницы Шари. Когда Барри медленно вытянул своего петуха из сестры, Джанет уже не могла удержаться больше. Она быстро опрокинулась на спину и потянула на себя дочь: «Шари, садись ко мне на лицо! Разреши я отсосу у тебя, малышка, прелестный сок из твоей горячей щелки! О, пожалуйста, дай мне скорей отсосать!» Мило хихикая, Шари вскарабкалась на грудь к матери и придвинула свою пизду к её рту: «На, Мама!». Джанет увидела, как стекает струйками сперма из распахнутой дырочки, широко открыла рот и притянула к себе за задницу Шари. Глубоко всадив своей девочке язык в пизду, она лакала и высасывала любовные соки дочери и сына, смешавшиеся вновь в обворожительного вкуса коктейль. Самой ей оказалось уже достаточным плотно скрестить ноги, чтобы головокружительно кончить своей перевозбуждённой пиздой. «Соси-соси, Мам!», хихикала Шари, прижимая свою пизду к лицу Джанет, «Отсоси всё из моей пиздёнки!» Барри отдыхал, наблюдая, как маленькая задница его сестры таранит рот её матери. Увидев, как заходится в оргазме волосатая мамина пизда, он расцепил ей колени и ладонью стал помогать матери удерживаться на вершине оргазма как можно дольше. Шари совсем уже ослаблено соскользнула с лица матери и свалилась в постель с горящими в восхищении глазами. Через некоторое время Джанет, переведя дух, с всё ещё влажным лицом произнесла: «Ух! Ну, наконец-то, вы оставите меня в покое!» «Почему это, Мамочка?», спросил Барри. «Потому что вам обоим теперь есть с кем трахаться и нет никакой необходимости ебать меня!» Шари и Барри притихли, видимо раздумывая. Их тишина вновь обеспокоила Джанет. Кажется, она опять переусердствовала и выдвинула слишком уж убедительный аргумент. Вот возьмут сейчас и поверят! Ебаться останется только с рукой… «Вы ведь не будете…», Джанет начала краснеть, «Вы оба… Ведь вы не будете больше делать что-нибудь со мной?.. Того, что делали или ещё чего-нибудь непристойного… Вы ведь не будете больше… не так ли?» «Чего это мы не будем делать такого, Мамочка, чего мы ещё с тобой не делали?», живо заинтересовалась Шари. «Ну, заставлять меня делать всякие глупости публично, например… Приводить, допустим, мальчиков к нам домой и заставлять меня с ними… ебаться… Или даже девочек…» Шари и Барри смотрели на неё во все глаза. «О чём ты говоришь, Мамочка?», даже не сразу в силах ещё был освоить идеи Барри. «Ну… Ваш отец… он пробовал как-то заставить меня дать его другу трахнуть меня», сказала Джанет. «И ты дала?», с горящим любопытством в глазах поинтересовалась Шари. «Они заставили меня…», вздохнула Джанет, опуская глаза, «Мне пришлось… Но вы ведь не будете делать так? Вы не будете заставлять вашу Мамочку трахаться с вашими друзьями?» «Посмотрим-посмотрим…», Барри явно был уже не уверен в существовании каких-то пределов для своей ненаглядной мамочки. «Мам, мне думается, что ты нам очень пришлась по вкусу», захихикала Шари, «Вряд ли нам захочется разделить тебя и твою горячую киску с кем-то ещё!» «Я думаю, что вы могли бы заставить меня сделать это…», Джанет с трудом удержала вздох. «Ни в коем случае!», Барри решил положить сам, наконец, границы дозволенному, «Нет, Мамочка. Я и Шари собираемся держать тебя исключительно для себя! И никто не сможет заставлять тебя трахаться с кем-нибудь кроме нас!» Волна облегчения затопила Джанет. Вопрос со всенародной известностью, кажется, был снят. Хотя писка Джанет поджалась немного обиженно: ей не давали покоя воспоминания о том, как её по очереди безостановочно натягивали сразу два крепких хуя когда-то… Но Джанет не оплатила вниманием жалобный позыва своего влагалища – она твёрдо решила уже для себя положить предел власти над нею собственного тела! У неё и так предостаточно в настоящем и довольно много, видимо, в будущем со своими двумя неугомонными детьми! И сколько угодно можно было отдаваться весёлому времяпровождению в обществе её обворожительно диких детей-близнецов. «Разве что Гарри…», задумчиво произнёс Барри и Джанет почувствовала, как рушатся только что возведённые ею неприступные на вид бастионы разума, «Но, Мамочка, он самый лучший мой друг! И он никогда бы не смог проболтаться! Мамочка!» Барри вскрикнул, увидев, как поневоле закатываются глаза у Джанет. Из губ Джанет вырвался вздох ужаса: «О, нет! Барри! Нет, это недопустимо!..» «Как тебе не стыдно, Барри!», искренне возмутилась Шари и обняла маму за шею, прильнув к ней всем телом и стараясь защитить, «Твой Гарри только с виду тихоня! Ты же сам мне показывал какой у него член!» «Какой?», вырвался непроизвольно тихий голос из Джанет почти на ушко дочери. «Большой. Вот какой!», Шари показала маме примерный размер на руках. «Ну ладно, я так сказал!..», спокойно отступил Барри, «Просто подумалось нечаянно…» «Подумалось-подумалось! Оба вы с твоим Гарри…», окончила возмущаться Шари и потянулась к ушку почти успокоившейся Джанет губами: «Мам, а хочешь я заставлю отлизать у тебя мою Кэт? Она постоянно берёт у меня, а я иногда у неё…» Сил на вздох у Джанет уже не нашлось! Всё тело её, казалось, охватил лёгкий озноб. За исключением, правда, одного участка. Вопреки доводам разума и всецелому волнению писька Джанет радостно сжималась, будто хихикая вовсю над утрачивающей чувства Джанет… «Мам, как ты думаешь, а?», хихикнула Шари, поднимаясь и раскрывая перед Джанет маленькие створки своей пизды. «Обычно головой…», сильно понизив голос, но ещё находя силы на спасительную иронию, произнесла Джанет. Барри засмеялся и легонько боднул маму в сиськи, опрокидывая её ослабленное тело на спину: «Мам, можно с тобой поиграть?» «Что вы собираетесь делать со мной опять, маленькие извращенцы?», спросила Джанет уже в нетерпении исполнить, наконец, хоть какое-то их желание. «Я не знаю точно насчёт Шари», сказал Барри, поднимаясь, перекидывая ногу, становясь на колени и устраиваясь поудобней над грудью матери, «А я вот хочу поссать. И на сей раз я хочу написяться вдоволь, Мамочка, в твоём ёбаном рту!» Джанет с жаром следила за его приготовлениями. Она открыла рот настолько широко, насколько только могла и замерла в ожидании горячей струи. «И я! И я тоже!», захихикала Шари, «Мы оба поссым тебе в рот, Мамочка!» Джанет извивалась в извращённом восхищении, ожидая горячего вкуса золотой мочи, протекающего ей в горло…
|
||||
|
Версия 1.0 2005 |
||||