=EroNica=
Noname
Чучело
– Ну, не скучайте, мы скоро придём.
С этими словами дверь за родителями захлопнулась. Лена задумчиво посмотрела на полутёмную прихожую и вздохнула. Перспектива провести вечер со своим восьмилетним братом её не особенно радовала, но выхода она не видела. Звонки подружкам оказались безрезультатными: никто придти не мог, новых DVD-шек не было, играть в компьютер не хотелось, на улице дождь... «Книжку что ли почитать», – вяло подумала она. В свои одиннадцать она была довольно начитанным ребенком, к тому же она недавно обнаружила на полках макулатурное собрание Мопассана. То, что она там читала, наполняло её странным чувством – пугающим и приятным одновременно. Это было стыдно, но страшно интересно, это можно было шёпотом обсуждать с подружками, краснея и ужасаясь. Да, пожалуй почитать.
– Ленка, – Никита галопом влетел в прихожую, – я есть хочу.
– Проглот! Тебя ж только что кормили.
– А я – молодой растущий организм, – важно заложив ручки за спину, заявил Никита. – Так папа говорит. Давай чай пить.
Закатив глаза - копируя мимику матери - Лена пошла на кухню.
– Доставай хлеб, чучело, – потребовала она, ставя чайник на плиту.
Кит вприпрыжку носился по кухне, похожий на белобрысый метеор. Девочка с неудовольствием следила за его метаниями.
– Сядь, а то по башке... КИТ!!!
Поздно. Размахивающий руками Кит смахнул почти закипевший чайник с плиты и окатил себя горячей водой, как показалось замершей от страха Лене, с ног до головы. Мальчик ещё только открывал рот для крика, как Лена, с удивлением услышала чей-то холодный чёткий голос:
– Одежду снимай, быстро.
Кит закричал. Лена, загоняя в глубину души разрастающийся панический ужас, внезапно поняла, что голос принадлежит ей самой. Более того, она обнаружила, что не стоит на месте, а находится рядом с братиком, и, срывая с него рубашку и штанишки, глядит прямо в его огромные, налитые ужасом и болью глаза, и говорит: «Не плачь, маленький, давай в ванну. Ну!» В голове у девочки проносились фразы, случайно вычитанные из маминого медицинского справочника, взятого ею с работы: «Влажные ожоги... Удалить одежду... холодная вода... Анальгетики... Жировая смазка...» Поверхностный осмотр в ванне выявил, что всё не так ужасно. Кожа на груди, животе и бёдрах была красная и болезненная, кое-где вспухали мелкие пузыри, но «отслоения эпителия» заметно не было. Лена не знала, что такое «эпителий», но она не видела отслоения чего бы то ни было.
– Всё снимай, дурик! – прикрикнула она на братишку, заметив, что он оставил трусики.
Кит продолжал плакать, но тот леденящий крик, тот парализующий волю и питающий панику вопль сменился уже просто обычным плачем.
Поливая Кита холодным душем, Лена ещё раз внимательно его осмотрела. Нет, всё более-менее...
– Леночка, мне холодно... – Кит дрожал крупной дрожью и хныкал. – И ножка болит и писька...
– Покажи где болит, – потребовала Лена, направляя душ на ноги и низ живота мальчика.
– Ту-у-т... – Кит опять разревелся.
Лена наклонилась поближе, осторожно раздвинула Киту ноги и приподняла их наверх. Кожа внутренней поверхности бёдер была красная, а на яичках вздувался пузырёк размером с горошину.
Кит попытался закрыться ладошкой: «Не смотри на меня! Я стесняюсь».
– Стесняюсь... А чайник переворачивать не стесняешься?
– Я случа-а-айно... – Кит опять наладился плакать.
– Цыц! – Лена аккуратными легкими движениями обмыла промежность и ягодичную складку братика. – Вылезай и давай в спальню, ложись на кровать.
Лена помогла брату выбраться из ванной, довела его до кровати и стала думать, что делать дальше. Родители были в кино и мобильники повыключали. Можно было либо звонить бабушке, либо бежать к соседям, либо звонить в скорую. Скорую она, подумав, отмела. Она помнила пьяную бригаду, приехавшую на вызов к дедушке и объяснявшую, что кроме корвалола у них ничего нет. Соседи? Хм... А чем они помогут? Посоветуют в скорую звонить. Ладно, сейчас его намажем мазью, а там и родичи придут. Если ему хуже будет, позвоню 03.
Мальчик лежал на спине на кровати, прикрываясь ладошками, и тихо постанывал.
– Ну ладно, уже не больно, правда?
– Бо-о-льно...
– Где больно? Давай помажем.
Лена открыла банку вазелина, которую она прихватила из медицинского шкафчика в ванне.
– Зде-е-есь...
– Убери руки, – Лена снова осторожно приподняла и раздвинула ноги братика.
Набрав на пальцы немного вазелина, она стала медленно смазывать кожу внутренней поверхности бедер. Кит перестал хныкать.
– Ну что? Лучше?
– Угу, – сквозь слезы сказал мальчик.
– Ну потерпи ещё.
Добавив вазелина, Лена осторожно начала смазывать мошонку и член Никиты. Он внезапно хихикнул.
– Щекотно...
Страх постепенно уходил, сменяясь нежностью и... интересом. Лена внезапно подумала, что писька брата длиной приблизительно с ширину её ладони.
– А пузо как? Болит?
– Не. Не очень. Попке немножко больно.
Лена подняла ноги брата повыше.
– Согни их в коленках и подержи руками.
Осторожно раздвинув брату попку, она осмотрела кожу между ягодицами. Красноватая, но ничего страшного. Набрав ещё вазелина, она медленно смазала кожу, мимолетно удивившись, какая у Кита смешная розовая дырочка. «Интересно, а у меня такая же?». Кит притих. Смазав всю обожженную кожу, она опустила ноги Никиты и вдруг обнаружила, что его писька стала длиннее и немного потолще.
– Чего это ты?? – спросила она у брата, почувствовав странную пустоту в животе, которую она иногда ощущала, разговаривая с подружками «про это».
Кит смущенно хихикнул.
– А моя колбаска встаёт, если я с ней играю. А если я с ней долго играю, мне становится очень хорошо. Я даже стоять не могу, – сообщил он. – А ещё когда мне мама попку моет, она тоже встаёт.
Лена осторожно потрогала письку брата. Она была тёплая и твёрдая.
– А ты не знаешь почему? – спросила она
– Не-а. А ты?
– Точно не знаю. Девчонки говорили и мама... – Лена покраснела и замолчала.
– Чего говорили? – Кит с интересом смотрел на сестру.
– Ничего! Маленький ещё. Лежи, я пойду на кухне приберу.
Вытерев лужу и прибрав на кухне, Лена вернулась в комнату. Кит лежал, закрыв глаза под простыней и тихо похныкивал.
– Болит, – пожаловался он. – Когда мама придёт?
– Через пару часов. А что?
– Она поцелует и все пройдё-ё-ёт...
– Чучело... – чтобы прервать его хныканье Лена наклонилась и поцеловала розовые яички братика.
– Ну? Лучше?
– Ага. Леночка, а поцелуй ещё...
Лена наклонилась и, неожиданно для себя, лизнула обожжённую кожу мальчика. Она была горячая и чуть сладковатая от вазелина.
От брата пахло ребёнком и ванилью.
Кит молча смотрел на неё, потом поднялся и неловко обнял сестру.
– Ты хорошая, – шепнул он, и поцеловал её в щёку.
– Дурик... – она погладила его по голове. – Где ещё болит?
– Уже не очень... Я больше не буду руками махать. Только колбаска и попка.
Теперь, когда страх отпустил совсем, Лена почувствовала знакомую смесь стыда и возбуждения, которую она испытывала, играя на даче с мальчишками «в больницу». Только теперь не нужно было оглядываться и понижать голос. Лена откинула простыню с братика и, наклонившись, стала внимательно разглядывать то, что раньше она видела только мельком в зарослях бузины. Девочка осторожно потрогала член брата, Кит вздрогнул, но лежал тихо, тогда она аккуратно взяла за него двумя пальцами и потянула кожу вниз. Венчик разошелся и обнажил маленькую тёмную головку, с небольшой щелью посередине. Яички были розовые и аккуратные, с одной стороны сохраняющие красный след ожога. Подняв ноги Никиты повыше, она раздвинула его ягодицы и внимательно осмотрела задний проход, потрогала розовую морщинистую дырочку (Кит опять хихикнул), провела пальцами по мошонке и опять стала рассматривать его член.
– Ленка, а у тебя колбаски нет, я знаю, – неожиданно заявил брат.
– Нет, у девочек не бывает. А откуда ты знаешь?
Кит потупился.
– А мне Машка показывала. А я ей. Только там темно было, я не очень разглядел. Леночка, а можно я у тебя посмотрю?
– Вот ещё!
– Ну так не че-е-естно. Ты же у меня видела.
Кит надул губы.
– Ладно, чучело, не реви.
Лена вскочила и, спустив колготки и трусики до колен, подняла платье.
Кит жадно рассматривал детскую промежность сестры. Лена ещё только начала оформляться, её наружные губки были покрыты тонкими волосками, потихоньку начинавшими темнеть, нежная кожа бёдер чуть белела в полумраке комнаты.
– Ну всё, посмотрел и будет!
– Ну Ле-енка, я ничего не видел. Включи свет.
– Ладно, только руками не трогать!
Лена включила свет, сняла трусики и колготки, забралась на кровать и села напротив брата, раздвинув ноги. Кит улегся рядом и внимательно её рассматривал.
– Ой, Ленка, а это что? – спросил он, указывая на маленькую пуговку клитора, показавшегося между приоткрытых половых губ.
– Это такая штучка... Вот ты, когда с писькой играешь, тебе хорошо?
– Ага.
– Вот и я...
– Чего - ты? Ты тоже с ней играешь? Она же маленькая.
– А ты как со своей играешь?
Кит сел и, зажав головку своего детского члена в пальцах, стал её крутить и потирать.
– А я так... – Лена потёрла клитор указательным пальцем, совершая круговые движения. – И мне становится в животе горячо...
– Ой и мне тоже. А ты с попкой играешь?
– Нет, а ты?
– А я да. Я туда пальчик засовываю, а другой рукой с колбаской играю...
– Покажи.
Кит лёг на бок и, согнув ноги в коленках, подтянул их к животу. Облизнув указательный палец, он медленно ввёл его себе в попу, другой рукой продолжая теребить письку. Его орган стоял торчком, глаза блестели.
– Погоди, так же неудобно, – внезапно сказала Лена. – Вынь-ка палец.
Кит послушно вытащил палец и с интересом посмотрел на сестру.
– Ляг, как ты лежал.
Девочка легла рядом с братиком, так, что её голова была рядом с его промежностью, раздвинула ему ягодицы и медленно надавила пальцем на розовую дырочку ануса. Смазанный вазелином пальчик Лены легко проскочил внутрь до самого конца. Пальцу было горячо и тесно. Кит пискнул.
– Что? Больно?
– Не-а.
– А теперь играй с писькой.
Мальчик продолжил мастурбировать, Лена почувствовала, как он сжимает и разжимает её палец мышцами сфинктера.
– Ты так делаешь?
– Угу. А ещё я его вынимаю и вставляю.
– Совсем?
– Нет, чуть-чуть.
Лена начала медленно двигать пальчиком в попке брата. Его обожённая мошонка оказалась у самого Лениного лица, она высунула язычок и осторожно и медленно её лизнула. Кит пискнул ещё раз. Девочка придвинулась поближе и начала нежно вылизывать травмированную кожу, иногда дуя на неё и снова облизывая. Кит молчал, теребя письку и время от времени двигая тазом навстречу Лениному пальцу, который тогда входил глубже. От кожи Никиты пахло чем-то знакомым и чистым; голова Лены была пуста, а в животе рождалась знакомая тяжесть, которую она помнила из игр «в больницу».
– Леночка... А можно я тебя тоже поцелую?
Не дожидаясь ответа, Кит придвинул голову поближе к сестре и поцеловал её покрытую нежным пухом вульву. Лена вздрогнула от неожиданности, но мальчик уже лизал её промежность. Лена почувствовала волну того самого ощущения, которое наполняло её, когда в ванной она направляла себе струю от душа между ног. Она молча подняла одну ногу и отвела её в сторону. Язычок брата проскользнул внутрь.
– Ленка, а ты тут мокрая, – заявил Кит.
Он перестал мастурбировать и с интересом разглядывал киску сестры, которая находилась в сантиметре от его любопытного носа. Лена не особенно удивилась. Такое случалось и раньше во время «больницы».
– Ты, наверное, описалась?
– Не, это бывает, когда я с писькой играю.
Кит задумался.
– А почему у меня так не бывает?
– Не знаю. Наверное, только у девчонок так.
Кит снова лизнул сестрёнке клитор, потом вытянул руку и погладил её попку тёплой ладошкой.
– Дай посмотреть, – потребовал он.
Лена вынула пальчик из ануса брата, встала на колени, слегка раздвинув ноги, и легла грудью на кровать. Никита с интересом подвинулся поближе и стал изучать её раздвинутый детский зад.
– Ленка, а у тебя попка в морщинках, – заявил мальчик.
– И у тебя. А у меня она розовая?
– Ага. А моя?
– Тоже.
Кит провёл пальчиком по ложбинке между ягодицами, потом руками раздвинул половые губки сестры и снова лизнул её клитор.
– Ленка, а что это за плёночка у тебя в письке?
– Где?
– Там, поглубже, я её вижу. Даже могу пальчиком достать. Она такая круглая, а посередине дырочка.
Кит аккуратно засунул пальчик сестре во влагалище.
– Вот, я её трогаю.
– Мама говорила, что это пломба.
– А что такое «пломба»?
– Она говорила, что когда я стану большой и захочу ребёночка, мой муж эту пломбу сломает и положит туда семечко, из которого вырастет ребеночек. Будет немножко больно, а потом приятно.
– А как он её сломает?
– Своей писькой.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно!
Кит посмотрел на сестру круглыми глазами.
– Я тоже. Ну не знаю... Мама говорила, что не очень больно, чуть-чуть только...
– А в попке такая пленочка есть?
– Не, нету. Как же она там может быть? Ты же какаешь, она бы сразу порвалась.
– Ой, правда.
Кит замолчал, а потом хитро посмотрел на Лену.
– Раз её там нету, значит туда можно совать пальчик и тебе не будет больно. Мне же не больно, а приятно.
Кит облизал палец и начал засовывать его Лене в попку. Лена вздрогнула.
– Кит, мне больно.
– Прости меня, Леночка
Кит виновато посмотрел на сестру. Внезапно он приблизил лицо к Лене и лизнул её между ягодицами.
– Сейчас я поцелую, и всё пройдет.
Лена почувствовала что-то горячее и влажное в своей попке. Кит раздвинул её пошире и засунул язык ей в анус. Девочка никогда не испытывала ничего похожего. Уже знакомые волны из глубины живота смешивались с чем-то новым, идущим от язычка братика и распространявшегося по телу. Кит, тем временем, вставил свой пальчик ей в анус, который на этот раз, не доставил ей никаких болезненных ощущений, и начал слегка двигать его взад-вперёд.
– У тебя там тоже горячо, – сказал он, – как у меня.
Лена, протянула руку и стала круговыми движениями массировать свою пуговку.
– Не - дай я поцелую, – потребовал Кит.
Он пробрался между расставленных коленей Лены, улёгся на спину и стал вылизывать клитор сестры, медленно двигая пальчиком в её попке.
– А ты мне пальчик засунь, – потребовал он.
Стараясь не касаться его обожжённого животика, Лена осторожно подняла ноги братика и развела их локтями так, что они оказались у неё подмышками, а его маленький зад раздвинулся и приподнялся, и стала лизать его письку, яички и попку. Волны удовольствия от пальца и язычка брата нарастали и затапливали её неопытное детское сознание. Вспомнив, как делал Кит, она раздвинула пальцами его зад пошире и попыталась засунуть свой язык как можно глубже. Он легко входил приблизительно до половины, но дальше не получалось. Кит вздрагивал и подавался ей навстречу. Просунув свободную руку к своей колбаске, он начал было мастурбировать, но Лена, уже плохо понимая что она делает, осторожно отвела её и начала лизать головку члена. Она не умела делать миньет и не знала такого слова, её просто переполняла любовь и нежность к братику, жалость к его ожогам и невозможная смесь ощущений, только малой частью которых было чувство, уже испытанное ею при мастурбации. Вспоминая, как Кит теребил головку, она взяла его письку в рот и стала перекатывать её между языком и небом, одновременно двигая головой вверх и вниз. Мальчик застонал и начал дёргать тазом навстречу её движениям, инстинктивно добиваясь большего трения. Его розовая раскрытая попка была прямо перед глазами Лены и последнее, что она захотела сделала сознательно, было желание засунуть туда пальчик на всю глубину. Она не очень хорошо помнила следующие несколько минут. Яркая вспышка в голове... Кажется её тело билось и металось, дрожь нестерпимого наслаждения, начавшаяся внизу живота и захватившая всё её естество, что-то горячее и солоноватое, брызнувшее в рот, в горло и на лицо из колбаски братика, его стон и ощущение сжатия пальца, сама она, судорожно сжимающая попкой пальчики брата, нечто обжигающее, как кипяток и как радость, хлынувшее из неё на Никиту...
Они лежали, постепенно приходя в себя.
– Леночка, смотри, ты меня всего замочила...
Кит лежал, тяжело дыша, его личико блестело. Он очень осторожно вынул пальчики из попки сестры.
– А ты меня тоже. Смотри...
Кит внимательно посмотрел на беловатые потеки на губах и щёках Лены.
– А я знаю, у меня это выливается, когда я с писькой играю и мне в животике становится горячо. Раньше не выливалось, а теперь выливается... Что это?
– Не знаю... Может быть это то семечко, которое ты посадишь своей жене в письку, когда вы захотите ребеночка?
Они полежали ещё немного, пока их дыхание не выровнялось.
– Ну чего, чучело? – к Лене возвращался её командный тон. – Давай быстро мыться, а то предки скоро придут.
– Ага!
Кит вскочил на кровать, потом подумал, подошёл к сестре, обнял её и крепко поцеловал.
– Леночка, я тебя очень люблю! – заявил мальчишка, смотря на сестру круглыми ясными глазами.
– Чудовище... – Лена потрепала брата по белокурой голове, наклонилась и поцеловала в нос. Потом вдруг нахмурилась: – Если кому проболтаешься – убью!
– Не, Ленка, что ты! Я никому-никому ни скажу! Ни маме, ни папе. ...Даже Ваське из 32-й квартиры не скажу! – сделав над собой видимое усилие, пообещал он.
Лена улыбнулась.
– Смотри у меня. Я тогда не скажу, что ты чайник опрокинул.
Кит просиял.
– Ленка, – натягивая чистые трусики спросил он, – а мы ещё так поиграем?
Умываясь, Лена задумалась.
– А когда? При предках же нельзя...
– А когда они заснут, ты ко мне в комнату приходи, – с заговорщицким видом зашептал мальчик.
– Посмотрим на твоё поведение.
– Я буду хорошо себя вести. Честно! Ой, а есть всё равно хочется...
– Только никакого чая, – строго заявила Лена.
Кит хитро посмотрел на неё и прыснул. В замке заскрежетал ключ.